В музей она так и не вернулась. Поймала такси и уехала по-английски. Нужно немного развеяться, чтобы через пару часов снова были силы ненавидеть свое существование.
Она поняла намек, своей когда-то, близкой подруги. Ровно через месяц годовщина, как ее предали. Как она потеряла смысл жизни. Как она умерла. Семь, гребенных, лет назад, она переехала в ад!
Бешенству Царева старшего не было границ. Мало того, что Николь демонстративно игнорировала его весь вечер, так еще и исчезла. А ведь у него были совсем другие планы.
Безразличие брюнетки поставило его в ступор. Он не понимал, как она легко отказывалась от него, когда глаза полны страстью. В один момент она нежная игривая кошечка, в другой холодная статуя. А сегодня прямым текстом сказала, что ей все равно с кем он уйдет с вечера. Как можно вообще о таком подумать? Ведь когда в голове у мужчины мелькает мысль, что Ник в объятиях другого, ему хочется оторвать голову конкуренту.
Матвей не понял, в какой момент похотливое влечение переросло в маниакальную зависимость. Он должен был видеть ее, трогать, слышать голос. Ему было невыносимо сидеть в своем кабинете, зная, что через стенку сидит она. Для него было ново чувствовать что-то большее, чем стояк в штанах.
Тим:
Ник в клубе. Вы поругались?
Неожиданное сообщение от младшего брата, заставило остановиться на полпути к выходу из музея. Матвей стоял и перечитывал сообщение, пытаясь осмыслить. Резко, как лавина с гор, пришло понимание, бросая в холодную дрожь. Она бросила его здесь, а сама поехала развлекаться с другими мужиками.
Челюсть непроизвольно сжалась. Злость и разочарование постепенно овладевали разумом. В голове только мысль о чертовке в объятьях мужиков. Картина была такая ясная, будто он это видел наяву. Красная дымка отвращения к девушке, не позволяло мыслить здраво.
Клуб брата был в пяти минутах езды. Все это время картины, в главной роли которых была брюнетка, яростно сменяли друг друга. Одна хуже другой. Когда он влетел в здание, мысли о груповушки с участием ненавистной особы, вгрызлись в подсознание.
Осматриваться было некогда. Душное помещение было переполнено людьми. Басы музыки отбивали ритм колотящегося сердца. Мужчина расталкивал локтями толпу, освобождая дорогу к лестнице. Он почти вбежал по ней. Vip зоны были отгорожены друг от друга перегородками, а зная предпочтения брата, они сидели в самом дальнем углу. Царев проходил мимо зон, игнорирую пьяные возгласы.
Пройдя очередную перегородку, Царев застыл. Никаких посторонних мужиков. Никакой пошлости и разврата. Только одна Николь, танцующая около стола. Она была спиной к нему. Руки подняты вверх, а бедра сексуально очерчивали круг. На нее никто не смотрел, никто не трогал. Она была абсолютно одна.