— Хочешь сказать, что у тебя у самого не будет отношений? — язвлю я, желая побольнее его уколоть.
— Конечно, — без запинки произносит Алексей, глядя мне в глаза. — Мой сын никогда не увидит рядом со мной другой женщины.
— За мной ты приставишь слежку, а я должна буду поверить тебе на слово?
— Ревнуешь, Варвара?
Я громко смеюсь.
— Ты верно шутишь? Ревновать можно, когда испытываешь к человеку теплые чувства. Между нами теплых чувств нет. Сейчас ты мне омерзителен.
Лицо Алексея заметно дергается, будто я его ударила, на щеках проступают багровые пятна. Я знаю, что играю с огнем, провоцируя его гнев, но уже не могу остановиться. Он превратил меня в рабыню, заставив приехать в свой дом и теперь пытается диктовать мне свои условия. Для него я просто вещь, идущая в комплекте к его сыну. А я живая женщина!
— Все сказала? — медленно цедит он, сверля меня взглядом. — Если желаешь осыпать меня проклятиями — делай это сейчас, потому что на публике и в присутствии сына придется вести себя как влюбленная жена.
— Не дождешься! — выкрикиваю я, топнув ногой.
— Однажды ты это уже разыгрывала любовь и делала это очень убедительно, — Голос Алексея становится глухим и хриплым: — Так что я безоговорочно поверил. Во-второй раз все должно быть гораздо проще.
Из глаз льются слезы. Что он за человек такой? Как можно быть таким жестоким?! Я любила его! Любила больше жизни! Как такое можно было сыграть?!
Смерив меня взглядом, Климов поднимается и идет к двери. Как же я ненавижу его в этот момент! За то, что наговорил все это и теперь так запросто уходит.
На середине кабинета все же останавливается.
— В обед водитель привезет тебе карту. На ней будет определенная сумма, которую ты можешь тратить на себя и нашего сына. Обнови гардероб. Через неделю в мэрии запланирован прием. Ты должна будешь присутствовать как моя спутница.
Я сжимаю кулаки от беспомощности. И вот снова. Должна. Кто я для него? Игрушка?
— Еще распоряжения будут, Алексей Дмитриевич? — шиплю со злостью.
— Нет, на это все, — сухо отвечает он и снова отворачивается.
Не знаю, что происходит со мной в этот момент. Будто рассудок помутился. Рука нащупывает на комоде тяжеленный дизайнерский подсвечник и с размаху запускает в стену. Тот ударяется в косяк рядом с виском Алексея, и он мгновенно застывает.
Меня трясет. Господи, что я делаю? Я ведь могла попасть ему в голову… Ранить или убить!
Я не успеваю толком прийти в себя, как Алексей оказывается со мной рядом и, резким движением перехватив мое горло, пригвождает к стене.
— Ты умом помутилась, Варвара? — рявкает он. — Настолько меня ненавидишь, что готова убить?