Предстояло сделать столько всего, что требовало моего внимания или присутствия, но у меня не было никаких сил. Задумавшись, я сидел возле любимой и не отпускал её руку даже во сне. От препаратов она уснула, её лицо перестало быть мертвенно-бледным и приобрело относительно безмятежный вид, что успокаивало. Впрочем, синяки и разбитая губа постоянно привлекали моё внимание, отчего во мне медленно поднималась волна гнева.
— Хочу увидеть Демида, — сказала Юля, когда следующим днём ей стало немного лучше, чем до этого. Она смотрела на меня с надеждой, а в уголках её глаз блестели слёзы.
Я стоял у окна, пока медсестра меняла ей катетер. Моя одежда была помятой и грязной, поэтому мне стоило отправиться домой, принять душ и немного вздремнуть. В ином случае мой заметно одичавший вид мог напугать Юлию.
Подождав, пока медсестра не вышла, и мы не остались одни в палате, я устало провёл по лицу руками. Мне не хотелось отказывать любимой в просьбе, но я не был уверен в том, что её вид не мог напугать ребёнка. Как-никак, Демид был ещё очень маленьким.
— Дамиан? — позвала Юлия. — С кем ты его оставил? С Людмилой Семёновной?
Повернувшись к ней, я молча посмотрел на неё.
— Я хочу увидеть сына, — твёрдо повторила она, поджав губы и поморщившись.
— Всё ещё болит? — спросил я, подходя к ней и опускаясь на кровать.
Протянув руку, осторожно коснулся её лица, и любимая накрыла мою руку своей.
— Демид сейчас вместе с Алисой. Хочешь, я могу отправить кого-то из дежурящих в коридоре парней домой, и она привезёт его сюда?
Юлия отрицательно покачала головой.
— Думаю, ты должен идти. Тебе нужно немного отдохнуть. Ты выглядишь усталым.
— Не хочу оставлять тебя одну.
— Я не одна. Здесь есть и другие пациенты, медперсонал, охрана. Не думаю, что мне теперь угрожает опасность. Или угрожает? — Она нахмурилась.
— Нет, не угрожает. Олег находится под следствием, но думаю, что скоро тебя начнут доставать его родные. Они могут требовать, чтобы ты забрала своё заявление на него.
— Какое заявление?
Любимая посмотрела на меня с нескрываемым испугом. Её глаза расширились, и она хотела было отодвинуться, но я не позволил. Юля явно ничего не понимала.
«Чёрт. Я сам виноват. Не с того начал. Нужно было сначала её как-нибудь подготовить к этому разговору. А сейчас… Кажется, она все мои слова в штыки примет. И не захочет даже выслушать», — пришло ко мне понимание, вынуждая сокрушённо вздохнуть.
— Следствию нужно, чтобы ты написала заявление на Олега. Он похитил тебя и…
— Ничего не было! — прервала меня она, а потом, подавшись вперёд, ласково уточнила: — Дамиан, ты чего?