— Мышка моя, ну ты чего? Не плачь, прошу. Ты пойми, если ты будешь там, ты становишься отличным рычагом давления на меня. — Пытаюсь успокоить ее, а сам, прямо чувствую ее горечь, боль, тревогу. Я хочу забрать все это у нее, вселить надежду в благополучный исход. — Ев, все будет хорошо. Тренер говорит, что я в форме, услышать от него фразу, что я дерусь как девчонка, много стоит….
— Хм… — хмыклула от легкого смешка. Да, забавно… Надо брать себя в руки, он должен сосредоточится на главном, а не меня успокаивать. Я — опора, поддержка и стимул. Вытерла сопли, намотала слюни на кулак и в бой. — Я буду ждать тебя дома. Может это странно звучит, но я буду молится за тебя, за нас…
— Да…, жил в темноте, а вышел к свету. — Пытаюсь прочувствовать внутренние ощущения. Пусто… Ничего… Эй, Демон, ты где? И как тебе слова про Бога? Молчит, сучонок…
Дальше собирались в тишине. Каждый думал о своем.
Тренировка на износ, спарринг-партнеры шарахаются от меня в клетке.
— Стоп, — не выдержал Семеныч, — Самаэль, угомонись. Я понимаю, что ты на взводе, взвинчен, но ребят-то калечить не надо. Вон, даже Егорка стонет, — а Егорка, что б было понятно, почти точная копия Донована, ну не на лицо, а по весу, спортивной подготовке… Я теряюсь в догадках, где мог Семеныч нарыть такого кадра? — Давай, на сегодня заканчивать. Пойдем поговорим….
Заходим к Семенычу в кабинет. Он, проходит и садится в кресло за своим рабочим столом, а я, плюхаюсь на диван.
— Самаэль, ты уже не мальчик семнадцати лет, когда я имел право читать тебе нотации и мог на тебя повлиять. Честно…, я рад за тебя, рад что ты нашел смысл жизни — любовь, но сейчас, ты должен включить в себе профессионала, отбросить все, что в голове, душе, на сердце. Ты знаешь, что это все сыграет против тебя. Эмоции — худший враг. А еще, они — худший советчик. Ты должен помнить — только холодный расчет, только равномерные удары сердца… — На какое-то время Семеныч задумался, ушел в себя. — Я помню, как встретил тебя, тогда на улице… Тебе лет тринадцать было?
Я лишь кивнул, в знак согласия.
— Ты был бледен, на скуле синяк, на виске свежая царапина, костяшки на руках сбиты. Ты был плохо развит физически, но в тебе чувствовалась внутренняя сила, мощь… Такое чувство, что в твоем тельце жил Титан, а в твоих глазах я увидел необъятное желание жить, и доказать всему миру, как они ошиблись на твой счет. Я подошел к тебе не потому, что пожалел…, - а сам как бы перенесся в этот момент, миг нашего знакомства, — нет…, а потому, что подумал, что если б у меня был сын, то он был бы таким… Ты знаешь, что детей мне Бог не дал, но я, хоть никогда тебе об этом и не говорил, но всегда считал тебя своим сыном.