Двадцать пять лет назад, в черный для римлян день, Йосеф, будучи римским пленником, находился далеко отсюда, под стенами Иерусалима, рядом с полководцем Титом Флавием. Тит был весел, он ждал известий от отца, Веспасиана, вступившего в отчаянную борьбу за императорский престол. Фортуна явно была благосклонна к Флавиям. Вполне возможно, что в ближайшее время Веспасиан может стать императором, а его старший сын Тит получит титул цезаря.
Но судьбе было угодно развеять эти ожидания в прах. И орудием своим она избрала молоденького иудейского воина. Дерзкая вылазка защитников обреченного Иерусалима застала римлян врасплох. Солдаты, сопровождавшие полководца, не успели толком среагировать, как были оттеснены от него. Еще через мгновение дротик вонзился точно в не защищенное доспехами горло Тита Флавия. После этого началось повальное бегство римских солдат от стен Иерусалима. Йосеф бен-Маттитьяґу долго прятался в брошенной палатке в римском лагере – восставшие считали его предателем, и ему не поздоровилось бы, попадись он тогда в их руки. Лишь спустя долгое время историку удалось вернуть себе доверие сограждан.
Вот теперь он посещает Рим с весьма важной дипломатической миссией – ему предстоит заложить первый камень в фундамент дружественных отношений между Римом и Иудеей – весьма важных перед парфянской угрозой…
Оставим теперь нашего (не исторического) Йосефа бен-Маттитьяґу выполнять некую миссию. Поскольку разговор наш не о нем, и очерк наш отнюдь не фантастический роман. Хотя начало, только что увиденное читателем, вызывает вполне естественное недоумение: оно, скорее, напоминает именно начало историко-фантастического романа.
Что же, описанная ситуация действительно фантастична, хотя могла бы оказаться вполне реальной – при определенном стечении обстоятельств.
Поговорим об «истории в сослагательном наклонении»: что было бы, если бы, скажем, декабристы победили и попытались осуществить один из проектов – создание национального еврейского очага в Палестине под российским протекторатом? Или же «новгородская ересь» (читай: обращение русских в иудаизм) охватила высшие слои российского общества, включая придворные круги?
И если уж обращаться к еврейской истории с таким вопросом, если уж рассматривать ее драматичнейшие события под таким углом зрения, то, бесспорно, начинать следует с Иудейской войны.
Поскольку подавление этого восстания окончательно уничтожило остатки формального еврейского суверенитета в Иудее. А разрушение Второго храма положило начало двухтысячелетнему галуту. Шмуэль-Йосеф Агнон, выдающийся израильский писатель, в речи по поводу вручения ему Нобелевской премии говорил: «Из-за негодяя Тита, две тысячи лет назад разрушившего Иерусалим, я родился в Польше…» Эти слова, в принципе, мог бы произнести любой из нас.