Вдох. Судорожный выдох.
Обхватываю покрытые щетиной щеки ладонями – и целую моего чужого мужчину. Мейер упирается руками в машину по обе стороны от меня, впечатывает мое тело в ее корпус. Но замирает, когда я чуть отстраняюсь. Не напирает, пытается реакцию считать, изучить меня.
- Спасибо, - улыбаюсь ему в губы. И целую еще раз.
Немного придя в себя, выкручиваюсь из объятий и сбегаю домой, оставив удивленного Мейера возле автомобиля. Мы даже не прощаемся.
Дома стараюсь ни с кем не общаться. Мачеха и Алина лишь настроение портить умеют, а папа слишком хорошо меня чувствует, чтобы не заметить изменений в моем поведении. Поэтому набираю тарелку разнообразной еды, на ходу закидываю кусочек сахара-рафинада в рот, но сразу выплевываю, вспомнив назначения врача.
Ловлю на себе недоуменный взгляд сводной сестры – и скрываюсь в комнате.
Ближе к вечеру, когда голоса в гостиной стихают, а все обитатели дома разбредаются по своим «норкам», я сажусь на краю кровати, достаю медкарту, листаю, мечтательно разглядывая каждую страничку. Только сейчас замечаю, что направления на УЗИ, выписанного Трошиной, и результата скрининга среди бумаг нет. Забыла у врача? Ладно, на следующем приеме заберу.
Главное, снимок малыша на месте. В сотый раз рассматриваю его, слезы на черное изображение роняю. Всхлипываю, не в силах подавить эмоции.
Я так мечтала об этом. И уже отчаялась! Но…
Неужели получилось? Я скоро стану… мамой!
А в моем животике растет сейчас…
- Маленький цербер, - шепчу с нежностью и любовью, обхватывая себя руками и опуская взгляд.
Игнорирую скрип двери, приближающиеся шаги. Все не важно сейчас, кроме…
- Малыш. Мой? – гремит за спиной, и я резко оборачиваюсь.
Ранее
Артур
Пока я дурею от близости самой желанной женщины, от ее запаха, от жара ее хрупкого тела, Лиля сама тянется ко мне за поцелуем, сама обхватывает мои щеки и накрывает губы своими. С нежностью, которой у нее в переизбытке, немного смущенно, но с каждой секундой все настойчивее.
Да что с ней, черт возьми? Противоречит сама себе.
Ведь до того, как мы приехали в больницу, она четко дала мне понять, что наши отношения невозможны. И, кажется, обиделась, что я вообще смею предлагать ей подобное. Но как иначе, если вокруг нее вьется урод Волков, которому я все конечности оторвать готов, лишь бы не тянул их к Лиле. Охамел окончательно. А я вынужден тратить время на суды, хотя для себя все решил еще в Австрии.
Мне. Нужна. Моя. Рыбка.
Нам с Софи она нужна. Хоть дочь и обижена, однако тоже скучает...
Но дерьмо! Лиля права. Официально я не свободен.