Улыбка сползает с моего лица. Делаю шаг к двери, тянусь к ручке, но...
- К Лиле! – рявкает Мейер уверенно, в краску меня вгоняя. – Я бы уже у нее был, если бы не авария идиотская. Домой бы летели вместе!
Какой самоуверенный!
Кошусь на Софи, которой может не понравиться такое внимание Артура ко моей персоне, но она поворачивается ко мне и шепчет:
- Мы сразу с папой решили искать тебя. Потому что обидели, - губки дует.
Не выдержав, глажу ее по макушке.
- Аварии бы не было, если бы ты не гонял там по трассе, - поучает папа, а я опять волноваться начинаю за бешеного цербера. - Сам без тормозов и в лексусе своем их испортил. Благо, хоть вырулить смог на обочину, - все больше злится отец, голос повышает.
- Тормоза исправные были, - парирует несносный Мейер. – И я торопился. Мне к Лиле надо! Она там вычудит что-нибудь без меня!
Недовольно глаза закатываю: это его оставлять одного нельзя. Чуть больше суток меня не было, так он едва не разбился.
- Я сам ей позвоню, о тебе скажу, объясню все… - начинает мой отец.
- Нет! Она… Ей нельзя… - сам себя Мейер обрывает. – Не надо нервировать ее лишний раз!
Я ахаю испуганно: если Артур о беременности моей проболтается, я его лично добью!
Голоса в палате затихают.
В этот же момент Софи отпускает мою ладонь – и распахивает дверь. С криками: «Папочка!» - шумно топает по полу. Судя по легкому скрипу, на койку к Артуру запрыгивает.
- Сокровище, а ты здесь откуда? – отзывается цербер недоуменно, но с нежностью, от которой тепло становится.
Неуверенно переступаю порог: глупо прятаться за дверью.
Захожу в палату и останавливаюсь посередине, обхватив себя руками.
Встречаемся с Мейером взглядами.
- Лиля?
Невольно осматриваю Артура. Он сидит на постели, бережно прижав к себе дочь. Сам бледный, в ушибах и ссадинах, с широким пластырем от виска ко лбу. Вид у него, конечно, потрепанный, но не настолько ужасный, как я представляла себе, роняя слезы в самолете и по пути сюда.
Все хорошо. Можно выдохнуть, что я и делаю. Но, кажется, слишком шумно и заметно.
И папа, и Артур глаз с меня не сводят. И только бусинка обнимает цербера, который с ней ручным становится.
- Я рад, что ты вернулась, - первым отмирает мой отец.
Порывисто вскакивает со стула, чмокает меня в щеку. Дергается на кровати и Артур, спускает ноги на пол, но папа рычит, не глядя:
- А ну на место! – кричит, будто пса дрессирует, правда, адского. – Никаких резких движений, остатки мозгов береги, - а в тоне его четко беспокойство прослеживается.
- Миша! – возмущается Мейер.
Никогда не видела их такими… настоящими. Все время деловых партнеров из себя изображали. Впервые воспринимаю их как старых добрых друзей. Для которых я могу стать камнем преткновения. Точнее, уже...