– Следователь очень хочет, чтобы я снова приехал для доверительной беседы, то есть допроса.
– А ты? – Я села на край кровати и посмотрела на поднос, где стояла чашка с бульоном, тарелка с гренками, а также заварочный чайник и две кружки.
– А у меня есть дела поинтереснее, чем сотый раз повторять им одно и тоже.
– У них хоть версия есть? – Я взяла гренок, тот был еще теплым. – Как идет следствие?
– Семимильными шагами топчется на месте. Мэр как узнал, что мы ему такой подарок преподнесли, сразу взял дело на личный контроль. Велел служивым ужами вертеться, но повесить вину на меня, так ему хочется спрямить дорогу, а из тюрьмы я вряд ли смогу ему помешать. Представляешь, они даже экспертизу останков успели провести и тот нож чуть ли не на молекулы разобрали.
– И что? – Я откусила от хлеба, совершенно не чувствуя вкуса.
– И ничего. – Назар развел руками. – Нож чист. Я тоже. Животных и девчонку резали другим оружием, предположительно керамическим ножом, лезвие чуть толще, чем стальное, да и заточка другая.
– Керамическим или костяным? – уточнила я.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
– До костяного они пока не додумались. Но это вопрос времени. Кто-нибудь умный обязательно просветит господ сыщиков, что такое нож шамана.
Тут я была с ним полностью согласна. Настоящий нож шамана – это кость. Кость животного или человека. И чем старее эта кость, тем лучше.
– Значит, все-таки шаман, – пробормотала я. – И что, никаких реальных подозреваемых?
– Ты кого-то конкретного имеешь ввиду?
– Да. – Я зажмурилась, вспомнила слова Михаила и произнесла: – Себя. С моим послужным списком они давно должны были надеть на меня наручники.
– У тебя настолько героическое прошлое? – рассмеялся мужчина.
– А тебе не рассказали? – Я взяла чашку с бульоном, очень стараясь не расплескать, хотя руки дрожали. – Думаю, просто обязаны были, после того, как мое имя скормили их базе.
– А вот об этом не беспокойся. – Он сел рядом. – Мария Ильинична дала полиции не те данные. Как-то у нас останавливалась одна Рина, больше года назад.
– Надеюсь, у нее не будет неприятностей, – проговорила я, чувствуя невероятное облегчение, а вместе с ним и тревогу. Пластырь нужно сдирать резко, я уже подготовилась к боли, думала, что подготовилась, а теперь оказалось, что делать это вовсе не обязательно.
– Вряд ли, для того чтобы доставить той Рине неприятности, служивым придется сгонять в столицу нашей необъятной родины.
– Вообще-то я имела ввиду Марью Ильиничну, но ты заставляешь меня чувствовать вину за то, что не подумала о тезке.