И вряд ли потому, что люди дали достойный отпор, или я их напугала. Скорее всё дело в неумолимо надвигающемся рассвете, до которого час с небольшим осталось.
Куда они успеют за этот час, меня мало волновало. Вопрос лишь в том, сколько зла они принесли этим землям. Больше всего за монастырь переживала, он же как раз на пути стоит!
Вспомнила слова воина в доспехах. Переосмыслила.
Твою ж мать… Это же тот самый долбанный вирус, Чернок из Анджерии. Всё – таки выбрался на свободу из подземного мира Друма.
На ум пришли слова Рикарда де Хетигида, сказанные им напоследок магистрам.
А не об этом ли новом враге он предостерегал? А не Чернок ли теперь управляет королевствами южного побережья, объединяя их против империи.
Плохая мать? Я вам ещё покажу.
Дайте только со своими способностями разобраться.
Глава 8
Стратегические планы
К утру всё было кончено, солнце решило за всех, испарив чёрные тела без остатка.
Уцелевшие приходили в себя, угрюмо разбирая завалы и разгребая ещё не остывший местами пепел.
А я пошла к реке умыться, где как раз развернулась и солдатская кухня. Народу собралось за сотню, но это не смущало. От запаха слегка подгорелой каши только больше разгорался аппетит. Умылась прохладной водицей быстро, и в надежде, что меня не откажутся покормить, присела на траву к горстке солдат в серых мундирах. Лица немытые, у некоторых щёки в копоти.
– Каша дерьмовая, хоть и с мясом, – бросил один другому.
– Повар наш сгорел, радуйся, что хоть кто – то взялся за стряпню, – ответил второй, шкрябая ложкой по тарелке часто.
Обратили внимание и на меня, дамочку в почерневшей от гари одежде. Утром мокнуть не хотелось, так бы, конечно, что б смогла – замыла…
– А ты чего уселась? Вон сама накладывай, – кивнул солдат с набитым ртом на чан, висящий над костром.
– Спасибо, – ответила, с трудом поднялась и потопала к чану.
Рядом со стряпнёй в корзине беспорядочно навалена алюминиевая посуда. Как оказалось, немытая, с жиром и ошмётками.
Тарелку выбрала почище, но всё равно сполоснула. Пришла к выводу, что без толку, жир холодной водой не смыть, и ошмётки уже затвердели так, что стали частью тарелки. Гречневой каши в чане на донышке. Самое подгорелое осталось, и мясо всё выловили.
Уселась отдельно, насколько смогла обособленно. Хотела поесть молча, но…
– А ты чьих будешь? – Обратился самый ворчливый.
– Это ты «чьих», а я своя собственная, – ответила, не глядя.
– А чего это грубишь солдатам императорской армии? – Возмутился третий.
Все озлобленные, товарищей потеряли. Если бы не проходила сама, сейчас бы дала им как следует.