Апатия… Она накатывает постепенно, укутывая в свою липкую паутину, и чем больше трепыхаешься, тем прочнее увязаешь в ней. Парализующим ядом проникает в кровь и разносится по венам… И в какой-то момент становится абсолютно не важно, что происходит вокруг.
Это как медленно тонуть, с грузом на шее, метр за метром уходя под воду, пока безвольное тело не коснется дна. И нет даже малейшего желания выбираться на поверхность…
Именно так я ощущала себя сейчас, сидя в салоне машины Макса, вдыхая уже знакомые запахи кожи, кофе и цитруса, глядя, как за помутневшим от моего дыхания стеклом проносятся здания всех мастей и назначений.
Когда-то я мечтала стать дизайнером, строила грандиозные планы на будущее, любила и верила во взаимность… Но жестокая реальность лишь посмеялась надо мной и внесла свои коррективы. И вот я еду с теперь уже чужим мужчиной, теребя ногтями обложку документа с выбитым гербом, царапая ее поверхность до светлых пятен. Еду, чтобы сделать то, о чем грезила когда-то… в прошлой жизни. Но не при таких обстоятельствах и не с этим презирающим меня человеком…
Автомобиль притормозил возле вычурного здания с надписью "Дворец бракосочетаний". Макс открыл мне дверь, подал руку и искренне удивился, когда я покорно приняла его помощь. Сделала это не столько из вежливости, сколько из необходимости: вновь заболела поясница, и мне пришлось по-настоящему опереться на теплую мужскую ладонь, чтобы выйти из машины.
— Я понимаю, что все уже договорено, но хотя бы не делай вид овечки, которую ведут на заклание, — шепнул Стравинский, недовольно хмурясь.
— Да, дорогой, — ответила непринужденно и взяла его под руку.
— И не переигрывай, — разозлился он.
— Как скажешь, милый, — на этих словах Макс тяжело вздохнул.
Мы обошли здание, ведь главные двери не для нас, и нырнули в узкий коридор. Стравинский молча взял из моих рук паспорт. Примерно так девушек забирают в рабство — мелькнула в голове пугающая аналогия.
Макс коротко постучался в один из кабинетов и, не дожидаясь приглашения, тут же скрылся внутри. Через мгновение выглянул и жестом подозвал меня.
Неуверенно вошла и, поздоровавшись с грузной работницей ЗАГСа, села за стол, рядом с напряженным Стравинским. Пока женщина заполняла документы, я уныло рассматривала ее. Непропорциональные губы, одна пухлее другой, покрыты яркой помадой, скатавшейся в уголках рта, выжженные белые с розоватым отливом волосы убраны в старомодную гульку, глаза подкрашены броско и немного неровно. Одета сотрудница в морковного цвета костюм, который наверняка застал целую вереницу брачных церемоний…