— То же, что и все! Я же постоянно была рядом с тобой! — воскликнула Карина.
— Не совсем… — нахмурился я, напоминая ей о выходке с оранжереей.
— Что я могла есть или пить в оранжерее? — нервно хихикнула, сразу догадавшись, к чему я клоню, а потом вдруг замерла, меняясь в лице. — Это виски! Аман его целенаправленно тебе в руки всучил! А потом… ну, сам знаешь, — опустила глаза.
— Поэтому он удивился, что плохо стало тебе, а не мне, — медленно продолжил я. — И так странно отреагировал, будто испугался, когда я сказал, что ты якобы беременна…
— Что ты сказал? — закричала Карина. — Ты с ума сошел? Мы же и так погрязли во лжи! Что будет следующим этапом? Обзаведемся воображаемыми внуками? — раздраженно закрыла лицо руками и, сделав паузу, вдруг тихо выдохнула в ладони. — Но с другой стороны…
— Задумалась о наших детях и внуках? Мне уже страшно! — съязвил я, просто чтобы отвлечь дьяволенка, но ее мои слова почему-то огорчили.
— Страшно… — отрешенно повторила Карина и, словно опомнившись, холодно произнесла. — Я имею ввиду другое! Хорошо, что все вышло именно так — и я выпила этот злосчастный виски. Ты сориентировался, увез меня оттуда, все решил… А если бы случилось наоборот? Вряд ли я смогла бы тебя вытащить! И отправил бы тебя Аман в арабскую тюрьму, а мне бы оставалось только сухари тебе сушить, — недовольно фыркнула.
— И ты сушила бы? Для меня? — ухмыльнулся ей.
— Не смешно! Это все очень серьезно! — рявкнула на меня сердито.
— А если серьезно, то больше ничего и никогда не пей из моего стакана! — строго отчитал ее. — Ты говоришь так беспечно, потому что не знаешь, в каком ужасном состоянии была!
— Волновался? — хитро сузила свои красивые глаза, в которых заплясали чертики.
Мягко сказано! Да я за этот вечер растерял все нервные клетки и приобрел пару седых волос! Но вслух этого, безусловно, озвучивать не стал.
— Конечно, волновался! Где я за столь короткое время новую жену на выход найду? — колко бросил Карине, видя, как она со злостью сжимает свои губки.
Ничего не ответив, дьяволенок соскочила с дивана и направилась в свою спальню. Вздохнул, рассердившись на самого себя за то, что опять ее обидел, и кинулся следом. Схватил Карину за запястье и развернул к себе лицом, придерживая ее за тонкую талию. Она уперлась ладонью в мою грудь и, затаившись, недоуменно подняла на меня свои наполненные обидой глаза.
Обещал же себе больше не мучить дьяволенка! Всматриваясь в ее прекрасное, но такое грустное лицо, мне вдруг остро захотелось, сделать для нее хоть что-то хорошее, наконец, освободив от нашей дурацкой сделки.