– А самостоятельно управлять энергией можно?
– Можно, конечно. Но если у тебя нет полных знаний и достаточных навыков, то ты скорее навредишь себе, чем что-то улучшишь.
После таких откровений мой энтузиазм резко приугас. Я задумалась, потом встряхнулась:
– А мои точки? Это что?
– А это собственно точки и есть. Магия – это внешняя энергия. Она существует повсеместно. И живой организм не может существовать, не соприкасаясь с магической средой. Так же, как не может существовать без пищи, воды и воздуха. И то, что тебе представляется точками, это как раз те места, в которых внутренние потоки энергии соприкасаются с внешними. Через эти, как ты говоришь, точки, внешняя энергия уравновешивается с внутренней.
Я открыла рот, чтобы задать напрашивающийся вопрос, но тут где-то рядом что-то мерзко затрещало. Я от неожиданности дернулась, подпрыгнула, и обнаружила себя сидящей на кровати в собственной комнате. Рядом на тумбочке издевательски трезвонил будильник.
В подъезде было пусто. Даже ржавой лужицы не крыльце не было, видать, не успело натечь. Я пожала плечами и потопала трудиться, удивляясь такому своему равнодушному отношению. Ну а что горевать? Теперь в городе будет на два уголовника меньше. И не нужно петь мне песен на тему "это все же люди". Вот когда такие "все же люди" прижмут вас в темном переулке, когда ножичек приставят к горлу, расскажите им об этом. А потом расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие.
Но хорош об этом. Не стоят бандиты того, чтобы о них говорить. Лучше я расскажу о том, что было на работе. А на работе был цирк. С конями и клоунами. Потому что в контору снова принесли повестку. В полицию. Главбуху. Когда он ее увидел, то, как те осьминожки из мультика, принялся переливаться разными цветами. От обычного поросячье-розового к белому, потом в сине-зеленый, потом в багровый с фиолетовым отливом… Были еще всяческие оттенки, но я не стала заморачиваться. Инфаркт не случился – и ладушки. И вот сидел мужик, осьминожничал, и непрерывно губами шевелил, словно матерился шепотом. Хотя, скорее всего, именно этим он и занимался. Потом – видимо, когда подошло время – поднялся, оделся, кинул на меня убийственный взгляд и свинтил. И в этот день больше не показывался. Ну а я, собственно, по этому поводу ничуть не горевала. Мы с тетками выпили чаю, еще раз выпили чаю, в перерывах между чаем хорошо так поработали, а потом работа закончилась, и я пошла фехтовать.
Как я уже говорила, на фехтование я ходила для собственного удовольствия. Парни скакали со своими палками, дубасили друг друга боккенами, сэнсэй Наумов ходил и ударами палочки поправлял учеников, а я от души развлекалась со своими саями. Была у меня, конечно, мечта: попасть хоть на пару-тройку уроков к настоящему мастеру именно этого оружия. У меня ведь наверняка есть какие-то ошибки, а какие-то приемы, ката, я и вовсе не знаю. Но это так, к слову. А вообще сегодня мне должны были притащить от кузнеца мой стилет.