Уфф, успела себя остановить. А то девушка уже потянулась к мечу рукой в латной перчатке. А это, как я понимаю, сейчас не совсем то, что нужно. А вот стоило мне себя укротить, как она завертела головой, видимо, пытаясь найти наглеца, вздумавшего вторгнуться в ее голову. Я сжалась, притихла и забилась в угол, как маленькая серенькая мышка. По-хорошему, мне бы сейчас сидеть и не отсвечивать, но любопытство, все же, взяло свое, и я снова выглянула из своей норки. Ой, а почему земля так далеко? Мама! На чем это я сижу?!
Девушка из моего сна восседала на здоровенном жеребце. Лошадку пожалели, в железо обряжать не стали – ей и без того приходится нести на себе немалый вес. Но на сбрую не поскупились. Она, конечно, была сработана из кожи, но при этом богато украшена накладными серебряными бляхами. Изукрашено было и седло, и стремена, и все прочие ремешки, которым я названия не знаю. А вот и шлем нашелся. Оказывается, он просто был повешен на специальный, вделанный в луку седла, крюк. Лошадь стояла на краю мощеной камнем площади, а площадь, в свою очередь, находилась в небольшой крепостце. Каменные стены высотой метров шесть, зубчатые башни по углам, на стенах – немногочисленная стража с копьями. На площадках башен – баллисты. Площадь лежит между главными воротами крепостцы и высоченной башней-донжоном. В ней, на самой верхотуре, проживала и я, то есть девушка, то есть… тьфу!
На площади кроме меня была толпа народа. Две дюжины запряженных лошадьми телег с возницами, несколько оружных всадников, несколько десятков мужчин и женщин в простой, грубой одежде. И около меня, у самого стремени, рослый мужчина. Он начал говорить, я начала слушать.
– Мирланда, – говорил мужчина. – Я не хочу отпускать тебя, но припасы доставить необходимо, а кроме тебя это сделать некому. Ты единственная, кто имеет хоть какой-то шанс одолеть черных волков герцога Аргайла. Помни: если ты не справишься, перевал падет, и тогда больше некому будет сдержать захватчиков. Ты сама знаешь: наш замок и с полным гарнизоном продержался бы не более трех дней. А сейчас, когда на стенах лишь десяток вчерашних мальчишек – от силы пару часов. Так что ступай, девочка моя, и исполни свой долг.
Девушка, не слезая с седла, наклонилась и обняла мужчину.
– Спасибо, Беррейл. Я справлюсь, иначе и быть не может. Ведь ты же сам учил меня. Вот и пришло время проверить, чему я смогла научиться. Подавай сигнал. Долгие прощания – лишние слезы.
Беррейл нашел глазами какого-то человека на стене и кивнул ему. В тот же момент заревел рог, ворота замка отворились, и телеги начали одна за другой покидать площадь. На большинстве телег лежали пучки стрел и связки арбалетных болтов. На остальных – продовольствие: мешки с крупой и мукой, бочонки с солониной. Следом за подводами потянулись воины, шестеро.