Озвучивая свое решение, комиссия давала мне шанс, который упускать я никак не собирался. Обменявшись всеми возможными контактами, я со спокойной совестью отправился в офис отца, даже приблизительно не представляя, чем для меня обернется наш разговор.
– Ну? – с порога спросил он, сканируя своим взглядом. Никогда ранее не наблюдал такого у него: пренебрежительное отношение, чуть искривленные губы и прищуренные глаза.
– Проект выиграл кто-то другой, его имени не раскрыли…
– Что? – он мне даже не дал договорить, – ты не смог победить в этом простом конкурсе?
Николай Антонович подскочил сначала на ноги, потом быстрым шагом подошел ко мне, буквально навис сверху. Лицо его раскраснелось, приняло хищное выражение.
– Ты хоть что-то можешь сделать или нет? А? Толк-то от тебя какой?
Отодвинув его в сторону, вставая. Я был на голову выше и шире в плечах, так что я теперь возвышался над ним, чувствуя, как внутри все трясется от ярости.
– Я многое могу, жаль, ты этого не замечаешь, – несмотря на то, что творилось у меня в душе, говорил я спокойно и уверенно.
Отец просканировал еще раз меня взглядом, словно пытался что-то найти в моем лице. Подхватив пиджак, широким шагов вышел из кабинета, не забыв хлопнуть на прощание дверью.
В приемной, чуть вжав голову в плечи, осталась сидеть личная помощница Николая Антоновича.
– Марина, дай ручку и чистый лист, – девушка беспрекословно протянула то, что я просил.
И пока я сидел за небольшим столом в приемной и писал заявление на увольнение, мне покоя не давала одна и та же мысль.
– У вас был отпуск? – спросил, не поднимая головы.
– Н-нет, – запинаясь, произнесла девушка.
Тогда-то я голову и вскинул, потому что когда отец уезжал на отдых, который даже и не планировал, его помощницы так же не было на рабочем месте.
Девушка низко склонилась над клавиатурой и что-то там печатала. Щеки ее густо покраснели, губы были поджатыми, а вот лицо оказалось немного бледным от испуга.
– И давно у вас… роман? – я не знал, как назвать еще эту связь. Ведь Марина была чуть старше меня, но разница в возрасте между ней и отцом все равно была огромной.
Ответ, как я и думал, не последовал. Но он мне и не нужен был, на самом деле. Неприятная картинка в голове стала складываться сама. Например то, на что ранее я не обращал никакого внимания, всплывало в памяти.
Когда я видел родителей вместе? Когда видел мать с улыбкой на лице? Когда мы просто всей семьей сидели за столом в доме родителей за ужином? До этого не все гладко было, а сейчас уж и тем более.
– Вот, – протянул девушке заявление и ручку, – передайте Николаю Антоновичу.