Я уже говорила, что есть в нём что-то неуловимое от Егорушки? И в то же время несомненные фамильные черты дель Торресов выписаны узнаваемо и бесспорно.
Встав, он бережно перемещает кота в кресло и, как бы извиняясь, разводит руками. А потом, шагнув навстречу, умудряется обнять нас обоих одновременно.
— Ну, здравствуйте, дети.
Ослепительное сияние затопляет всё вокруг. Какое-то время я не вижу ничего, кроме этого лика, глаз, полных мудрости и доброты, не чувствую ничего, кроме тёплых любящих объятий. Свет постепенно гаснет, убавляясь до нормального, обыденного, и с меня сходит странное оцепенение.
«Ничего себе…»
Слова замирают на губах, вытесняемые знанием, пришедшим извне, сразу, вдруг. При этом мне ясно, что откровение в той же мере коснулось и моего мужчины, что он, так же, как и я, ничуть не удивлён, обнаружив, что ни гостя, ни его фамильяра более нет с нами. Лишь кружится по всему дому рой золотых искр, оседая на наших лицах, руках, одежде, на всех поверхностях, на мышатах, заворожённо следящих за их пляской… И сияние это — видимая составляющая Благословения Светлого, что по уровню развития ещё не приблизился к Бессмертным, но давно превзошёл Архимагов. Даже Просветлённые могут тосковать по дому и по оставленным когда-то близким, а потому — попав в Долину, помогающую существу его уровня адаптировать себя к здешнему миру, он навестил нас совсем ненадолго: просто, чтобы прихватить фамильяра, благословить всех и, наконец, отправиться в Эль Торрес. Обнять матушку и попросить прощения за слишком уж долгую отлучку.
Впереди его ждёт разговор с братом, не слишком приятный, но необходимый. Уклониться нельзя, поскольку Георг дель Торрес до сих пор чувствует вину за то, как сложились отношения и судьбы Мирабель и Теймура. Много лет назад, узнав о любви брата, он, поддавшись великодушию, решил навсегда исчезнуть с его пути… и сделал это слишком рано. Младший чересчур плотно слился со своей драконьей сущностью, и если Ящер твердил: «Моё!», то ни с кем не делился своим сокровищем. Он ревновал свою Белль — не к поклонникам, поскольку полагал, и справедливо, что им с ним не тягаться; но к тому, что может увлечь его женщину настолько, что она предпочтёт иную жизнь, без него. Ибо сколько угодно было примеров того, как молодые ведьмы и магини, решив полностью посвятить себя магии, покидали семьи и скрывались от мира в Орденах, забывая о бывших возлюбленных. Порой их не удерживали даже дети. Поэтому Ящер, образно выражаясь, вывернулся из собственной шкуры, дабы убедить любимую женщину, что ей, собственно, ни к чему эта магия, да и не её это призвание. Что лучше, чем с ним, обожающим, ей нигде не будет, а уж чудесами он её обеспечит, а заодно и непреходящей молодостью, и неувядающей красотой, чтобы не боялась, что долгоживущий муж однажды променяет её на молоденькую красотку.