— Нет! Ты не должен был его найти! Всё равно, вы мне ничего не сделаете!
Из полуоткрытой двери склепа вырывается огненный сгусток. Несколько взмахов проявившихся крыльев — и полыхающий феникс, налетев сзади, ловко выхватывает что-то из копны волос лже-Лусии. Она вопит в бессильном отчаянье. Кувырок в воздухе — и пылающая птица опускается на землю рядом с доном Теймуром, вырастая в плазменную статую Командора. От неё по всей поляне исходит сияние, как от солнца.
— Четыре, — возвещает он, потрясая гребнем. — Нехорошо лгать, маленькая Сильвия. Вот теперь филактерия в сборе. Как и семейный Суд. Ты знаешь свою вину и знаешь приговор, донна.
— Я убью эту девку, — кричит она, с ненавистью уставившись почему-то на Ника. — Убью! Так просто меня на перерождение не отправить!
— Ошибаешься, — отвечает вместо него дон Кристобаль. — Доны, позвольте сюда ваши фрагменты. Всего-то нужно…
Он собирает воедино три черепаховых гребня и пронзает их костяным, легко, как клубок спицей. В его руках артефакт, похожий на сложную собранную головоломку, вспыхивает и рассыпается в прах. Одновременно с ним загорается в коконе тело ведьмы. Или всё же Лусии? У меня не хватает духу смотреть в ту сторону. Выживет ли девочка?
— Вот и всё. Обойдёмся без эффектов.
Под защитным куполом воцаряется тишина. Слышно только, как потрескивают, осыпаясь на дорожку, частички бывшей филактерии.
— А с Мораной я сам объяснюсь, — буднично добавляет Командор. — Признания Сильвии я зафиксировал, равно как и намерение убить владелицу присвоенного насильно тела. Как говорят юристы, состав преступления налицо. Примите мою благодарность, дорогие родственники. Отдельное спасибо вам, юноша, — кивает в сторону Маги. — Как вы догадались, что нужно искать четвёртую составляющую?
— Бабушка Софи рассказывала, — бурчит тот. — В детстве. Я запомнил.
— Вы удивительно удачливы, Маркос!.. Что ж, дорогие потомки, мы справились с нелёгкой задачей. Позвольте откланяться. К сожалению, в мире живых я могу находиться лишь в этой форме, а поддерживать её нелегко… Моё почтение прекрасной донне, которой нет рядом с нами, но благодаря мужеству которой мы получили первых два гребня.
Огненная птица вновь вспыхивает, ослепляя. На этот раз от неё не остаётся даже пепла, она просто исчезает.
— Ой! — вдруг слышится из сетевого кокона. — Ох, мамочки! Ой!
И бедная Лусия, настоящая моя Лусия, трясущаяся от страха, заливается слезами, то ойкая, то икая, и всё норовит вцепиться в руки распутывающим её некромантам — то ли поцеловать, то ли просто схватиться сильнее, чтобы спрятали, уберегли, отбили…