— Она так ничего и не поняла? — поинтересовалась лоли
— Что я подменила ее мир игр, создав свой параллельный мир и затянув нас обеих туда? Неа, ничего.
— Жестоко, она ведь реально будет думать, что влюблена
— В любви нет ничего плохого, к тому же это пойдет и ей самой на пользу, а то она скоро от мужчин шарахаться будет с ее все растущими фобиями. И вообще, когда ты все время побеждаешь, нужно чтобы кто-то щелкнул тебя по носу и объяснил, что везение не бесконечно. И если бы я проиграла, то ушла бы из турнира, как и обещала. Я держу свое слово.
Лоли тяжко вздохнула:
— А когда-то ты была такой милой и доброй…
— Я и сейчас добрая. Казуме подарок, тебе небольшое продвижение в топе, Шин любовь. К тому же Шинген Такеде пора уже уяснить — азартные игры убивают.
Я и Шин медленно брели по коридору к первому этажу, направляясь в медпункт. Я развязал Шин и узнал от нее немного информации, она снова упомянула ту загадочную Елену, но я вообще не понимал, кто это и чего она все время кружит вокруг меня, нарезая круги словно акула. Впрочем, с ней разобраться можно и позже, пока что она не спешит показываться на глаза, значит, открыто действовать не станет. Шин выглядела довольно плохо. Ее немного побили и связали и она почти час или около того валялась на полу склада, и хорошо, что я встревожился тем сообщением и пришел проверить склад, иначе она куковала бы на складе до самого утра. Но физическое состояние Шин было плачевным не только из-за побоев, она была красная и вся в поту. Через каждые несколько метров мы останавливались, чтобы перевести дух.
— Интересно, почему ты так на нее похож? — при этом вопросе, из рта девушки вырвалось тонкое облачко пара, увидев мое недоуменное лицо, она пояснила — на Саори… как такой жуткий тип может быть похож на нечто столь прекрасное?
— По-твоему Саори прекрасна? Ты что слепая? Она же психанутая стерва… ну если ответить на твой вопрос логически, то… мы же родственники! Не забыла этого еще?
— Если честно, то эта мысль никогда у меня не возникала, но… похоже это правда
Я дотронулся до лба девушки и обжег руку, ее лицо было красным, и жутко горячим:
— Ты видимо простудилась, пока лежала на полу
Вскоре, мы подошли к дверям медкабинета, я постучал, но никто не ответил. Дверь была не заперта, но внутри никого не было. Уходить, вот так бросая кабинет и даже не заперев дверь — верх безрассудства и безответственности.
И все же, я почувствовал некое странное, и приятное чувство, когда был с Шин наедине. Некое странное чувство возбуждение, не путать с сексуальным возбуждением, когда стоишь на краю пропасти или оказался лицом к лицу с тигрицей в дикой природе.