— Как тебе будет приятнее — ответил я, пожав плечами, в целом мне было все равно, как это провернуть, в итоге меня все равно ждало удовольствие, но раз я могу угодить этой красотке в небольшом капризе, то чего же отказываться?
Она снова накрыла мой горячий жезл грудями, член прошел через знакомую ложбинку между грудей и был заключен в мягкий и сладостный плен. И хотя я по идее должен сейчас думать, только о сексе и грядущем удовольствии, в голову стали лесть странные мысли о любви и долге. Ох уж эти признания в чувствах, они всегда все только портят… а еще я думал о том, что такая чудесная, заботливая и красивая женщина должна быть моей. И что Саори видимо не против наших отношений, пока думает, что мы лишь играем в любовь, но будет очень страшно узнать, что она предпримет, когда поймет, как из ее гарема упорхнет эта пташка. Или не упорхнет? Может именно такие же речи о страсти и любви Юлия шепчет и Саори на ушко, пока они страстно целуются на этой самой кровати. Видите? Вот об этом я и говорю. Чувства и эмоции портят любые отношения и превращают секс из веселого занятия в жутко нервозную хрень.
— Казума, эй, Казума! — позвала меня Юлия.
— Да? Что?
— Не знаю, о чем ты там мечтаешь, но заканчивай, твой клинок начинает обмякать. Попробуй меньше думать, чтобы кровь к мозгу не приливала, ладно? — спросила она милым голоском с улыбкой на устах, но взгляд ее был зловещим. Я понял, что если не дам ей то, чего она жаждет, то она возьмет это сама силой. Не лучшая перспектива. Так что постарался отбросить мысли в сторону и сосредоточиться на действии, а не размышлениях.
— Ммм… — простонала милфа — вот так намного лучше, продолжай не думать о лишнем, просто будь со мной, рядом, не витай в облаках, я хочу доставить тебе удовольствие. Если тебе будет приятно, то и мне это доставит удовольствие — с этими словами, она лизнула кончик члена и после тщательно облизала головку, словно это был леденец. Она делала это медленно и прикосновения этого горячего и шершавого языка заставили мое тело содрогнуться от внезапной дрожи, а сквозь плотно сжатые губы просочился легкий стон.
— А! — я чуть не вскрикнул от внезапного прилива удовольствия, когда ее язык прошелся по мантии, забираясь под корону, она и раньше проделывала такие трюки слоим ловким языком, но когда просто безвольно лежишь на спине, ничего не делая, лишь принимая приходящие удовольствия, ощущения немного иные, все чувствуется более… не знаю, чувства более объемные, что ли? Ее ловкий влажный язык касается одной точки, и как круги по воде — волны удовольствия расходятся по всему стволу.