С Ватиканом мне пришлось решать прямо на месте. В любом случае их признали бы несколькими годами позже, а так нам удалось стать инициаторами этого, заодно это поможет сблизить наши церкви, что усилит позиции христиан во всём мире. Ну а объявить Крестовый поход было необходимо, так как в одиночку мы проливы не сможем захватить, как и Константинополь, — сказал я.
— Ты уверен, что мы сейчас потянем войну с Османской империей? — спросил император.
— Я постараюсь не вмешивать в это дело Российскую империю, во всяком случае на начальном этапе. Деньги выделит католическая церковь, часть я использую изъятых у Ротшильдов, и на время войны, возьму отпуск, а сам буду действовать как частное лицо. Мне только нужно будет взять в аренду несколько дирижаблей и надводных кораблей для десанта. Нападение будет в рамках Крестового похода. Австрия и Италия, нападут на западные границы Османской империи. Евреи будут пытаться захватить Иерусалим и Суэцкий канал, ну а я попробую взять Константинополь. В любом случае, Османская империя понесёт колоссальные расходы и большие потери, после чего, можно будет напасть уже в открытую и взять контроль над проливами. Но нужно, чтобы Константинополь я взял самостоятельно. Я хочу, чтобы они официально принадлежали роду Романовых и в случае любых изменений в политическом устройстве нашей страны, нам было чем угрожать. Да и иметь стабильный доход на многие десятилетия нам не помешает.
— Да. Неожиданно всё это. Ты знаешь, что против тебя сплотились очень многие, начиная от дворян и заканчивая духовенством?
— Да, я знаю кто и что против меня замышляет, а также всех, кто приходил к вам с просьбой лишить меня права на наследство и на трон, — ответил я.
— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил отец, внимательно глядя на меня.
— То, что многие слишком заигрались в политику. Промышленники и духовенство, вообще не имеют никакого права вмешиваться в дела государства. Их задача верой и правдой служить нашей стране, выполняя свои обязанности. Именно промышленники и крупный бизнес, начали финансировать свержение меня в начале девятнадцатого века. Им, видите ли, хотелось больше свобод и возможности влиять на политику страны, а в итоге они все были разорены, а большую часть расстреляли. Они сами себя загнали в петлю в погоне за прибылью и властью. Придётся довольно жёстко указать их место в иерархии нашей страны, если конечно, вы отец, не примете их сторону, лишив меня, права на трон, — ответил я и внимательно посмотрел в глаза отца.
Он совершенно спокойно выдержал мой взгляд и ответил,