— Да, интересная модель, — согласилась я.
— Его собрал и подарил мне наш местный изобретатель и механик, Амброзиус Анвил. Он будет рад с вами познакомиться. Как и другие горожане. Некоторые, кстати, ждут вас в школе прямо сейчас. Новый человек в городе — всегда волнующее событие. Особенно если этот человек прибыл из столицы и будет играть важную роль в местном обществе.
— О! — только и смогла ответить я. Не ожидала я такой чести.
* * *
Директор подал мне руку, и я забралась на высокую подножку. Поерзала, удобнее устраиваясь на сиденье. Кусок обшивки в одном месте оторвался, в бедро впилось что-то острое. Ноги девать было некуда; впереди, у рулевого колеса, торчали переключатели, рычаги и прочие детали. Чулок зацепился за пружину, на щиколотке, к моей досаде, появилась дыра.
Господин Степпель лихо вскочил на место водителя. Деловито пошуровал рычагами, что-то подкрутил. Экипаж затрясся, застучал мотор, нас окутало клубами пара.
— Поехали! — радостно объявил господин Степпель, натянул очки на глаза, прихлопнул цилиндр рукой, и мы и вправду поехали — хотя я уже начала сомневаться, что чудной автомобиль на это способен.
Но колеса крутились быстро. Слишком быстро, на мой взгляд. Они подпрыгивали на брусчатке, экипаж нещадно трясло. Мои зубы клацали в такт двигателю, и скоро я нечаянно прикусила язык. Шляпку пришлось придерживать рукой, чтобы не сползала на глаза. В желудке творилась болтанка. Хорошо, что там было пусто, иначе я бы опозорилась.
— Да... да… далеко нам ехать? — я охнула, так как прикусила язык во второй раз — теперь до крови.
— Недалеко! — успокоил директор и поддал пару. — Прокатимся с ветерком!
Мне не терпелось поскорей взглянуть на город, и как только мы въехали на широкую улицу, я принялась озираться. Стараясь при этом не свалиться с сиденья, когда колесо наезжало на особо крупный булыжник.
Надо сказать, я была приятно удивлена. После нелестных отзывов моей попутчицы и станционного служащего я ожидала увидеть грязную и действительно глухую деревню с покосившимися домишками, коровами на улицах и кучами навоза.
Но Крипвуд оказался аккуратным, чистым, разве что мрачноватым. Дома двухэтажные, сложены из темного камня. Стены обильно увиты плющом, который в осеннюю пору приобрел пунцово-кровавый оттенок. Мостовая ремонтируется своевременно — ни глубоких выбоин, ни грязи. Вдоль дороги фонари, причем электрические.
Я-то вообразила, что здесь такая глухомань, что люди по старинке пользуются свечами и газом. Но нет; электростанция в городе имеется.
Но вот странная деталь: большинство окон закрывают ажурные, но крепкие решетки, как будто жители опасаются грабителей. И на решетках, на окнах, над дверьми висят подковы или пучки сухих трав, украшенные серебряными бусинами, пуговицами, лентами…