- Лучше оставить все сучке Алисе? – оскаливается Джокер. – Или ее ублюдочному папашке?
- Если ваш дед решит…
- Плевать я хотел на его грязное бабло, - отрезает Захар, спрыгивая вниз. – Особенно после той аферы, которую он провернул с моей девушкой.
Парень обнимает меня, притягивает вплотную, впечатывает в мускулистое тело, обдавая жаром.
- Малышка, - улыбается, глядя в мои глаза.
Я обнимаю его, привстаю на цыпочки, чтобы прижаться губами к уху и прошептать секретное прозвище:
- Сахар, - ни с кем не хочу делиться. – Сахарочек.
- Ой, у меня сейчас все слипнется, - брезгливо выпаливает Джокер. – Леднов, забудь, у тебя нет шансов. Ты смотри, как приклеились. Их бы в рекламу майонеза. Такие счастливые, что аж тошно.
- Заткнись, они заслужили, - отмахивается Демид.
Последующая перепалка проходит мимо моих ушей. Я ничего не вижу и не слышу, растворяюсь в зеленых глазах. Захар подхватывает меня на руки, несет к океану.
- А ты все закончил? – спрашиваю. – Я думала, потребуется больше времени, чтобы разобрать и запустить все устройства.
- Демид займется, - следует короткий ответ. – Потом я подключусь и проверю, доделаю пару этапов.
- И какой у тебя сейчас план?
- Стандартный, до жути скучный, - ухмыляется и выдыхает прямо в мой приоткрытый рот: – Никогда тебя не отпускать.
Захар быстро продвигается вперед, шагает порывисто и решительно, уносит меня все дальше от ребят. Солнце в зените, на небе ни единого облака. Я прищуриваюсь, зажмуриваюсь против воли. Яркие лучи не оставляют другого выбора. А так тянет смотреть на парня, вглядываться в резко очерченные, но до боли красивые черты, скользит взглядом по каждой линии, жадно впитывать.
И тогда я рисую его. Мысленно. Выписываю один штрих за другим в своем воображении, создаю живой портрет.
Мои руки обвивают мощную шею, пальцы проходятся по каменным мускулам. Под гладкой кожей таится дикая и бешеная сила, жар ощущается физически.
В этот момент я отчетливо понимаю: не смогу его отпустить, никому не отдам. Мы сошлись опять не для того, чтобы разойтись.
Я прогоняю прочь тревогу. Стараюсь не размышлять о том, что произойдет, если парни слишком поздно активировали ту защиту, если Демид просто храбрится, а положение у нас в реальности жуткое, чудовищное, критическое. По следу идут проклятые ищейки из «Клетки», а еще люди, отправленные Германом Громовым, при подобном раскладе даже неизвестно, кто хуже, кто представляет больше опасности.
Я отметаю все и улыбаюсь. Легко, искренне. Только вдруг осознаю, мне нечем дышать. Кажется, легкий морской ветер заставляет мои губы задрожать. Ком забивается в горле, колючий и ледяной, сглотнуть его нереально.