К постоянным истерикам дочери я уже привык и не обращаю на них внимания. Но заметив, что к ней подошла та самая незнакомая девчонка, я насторожился. Отложил в сторону бумаги и увеличил картинку. Звук, какого-то хера барахлил, и я не разбирал слов, но зато прекрасно видел девчонку. - Светло-русые волосы, маленький аккуратный носик, и такие милые ямочки на щеках. Она подаёт Еве руку и я, замираю.- Ева не просто принимает её, она ещё и послушно идёт, вслед за ней! – Вот это новости конечно.
У меня не простой ребёнок! Постоянные истерики на пустом месте, она ни с кем не идёт на контакт и очень плохо спит. А сейчас я сижу, смотрю в монитор, и мне совсем не до бумаг. Уже прошло больше двух часов, за это время, мой ребёнок не проронил ни слезинки, более того, — она принимает игру девушки и внимательно её слушает. Грёбаный звук пропал окончательно, но и так ясно, что девушка поёт для Евы и читает ей стихи. Дочка не просто взаимодействует с Девчонкой, она послушно повторяет всё, что та ей показывает. Этого не мог добиться от нас ни один психолог. А я их поменял - с десятка четыре: не меньше.
На камере начались помехи, и мне не хера, это не нравилось. Я начал переключатся на другие камеры и понял, что их одну за другой просто отключают.
Я срываюсь с места и еду в аэропорт, нужно немедленно возвращаться, на ходу набираю Варану, а он, сукин сын, трубу не берёт, и жена его в не зоне доступа.
- Что за хе*ня? – я стою в огромной пробке, из-за проливного дождя ничего абсолютно не видно. Связь также стала барахлить дозвонится никак не получается, вообще ни до кого. Смысла нет ехать дальше, в такую погоду не один самолёт, ни за какие деньги не выпустят с взлётной полосы. До Варана сумел дозвониться спустя полтора часа. За это время вынес смертный приговор не менее двум десятком человек.
- Я живьём с тебя шкуру спущу, когда вернусь!
- Тумур, брат. Я всё исправлю, клянусь. Как только эту тварь приведут в чувства, я зубами с этой падали выгрызу всю информацию! – у Варана заметно дрожал голос, он прекрасно знает, что я не шучу подобными вещами.
- Где Ева! – ору я так, что глушу самого себя.
- Парни работают брат, — я найду!
- Ты, не жилец!
Алиса!
Я чувствую, как меня бьют по лицу, и слышу, как ругаются, и велят проснуться. Моё онемевшее лицо ощутимо печёт от хлёстких пощёчин, но открыть глаза никак не получается.
- Делай что-нибудь Док. Она должна заговорить!
- Варан я делаю всё, что в моих силах! Чудо, что она вообще ещё дышит.