Вдруг пространство вокруг задребезжало, наполняясь леденящим липким холодом. Разгоряченная переживаниями кожа ощутила колкое прикосновение, наползающее со всех сторон. Человек, сидящий в кресле напротив задернутых штор, развернулся, и женщина оторопело замерла. От его острого взора темнота в комнате будто ожила, протягивая свои щупальца по полу и потолкам все ближе и ближе к ее ногам.
– Господин Изар! – выпалила женщина, падая на колени и сгибаясь в поклоне. – Господин, я…
Человек раздраженно цыкнул.
– Ну что за хрень? – голос, смертельно уставший, но вместе с тем ужасающий своей глубиной, обездвижил и сбил всю стройную речь, уже готовую слететь с губ. Женщина не смела подняться или отвести взгляд от пола. – Как ты нашла меня? – он откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и лениво обвил руками подлокотники.
– Я…
– Это Сагири тебе рассказали? Больше некому, – человек вздохнул, и глаза его блеснули в темноте. – Ты же в курсе, что я не желаю ни с кем контактировать? У тебя должна быть чрезвычайно веская причина нарушить мою волю и явиться сюда.
Наступила долгая гнетущая пауза. Если она скажет то, что ему не понравится… одно лишнее слово… неправильно выбранный тон… Человек выжидающе прожигал женщину взглядом, но заметно было – терпение его кончается. Все, что она хотела сказать ранее, рассыпалось в голове в бессвязные обрывки. Женщина сжала подол платья и выпрямилась, решительно устремив взгляд прямо во тьму лица перед собой.
– Мое дитя, господин! – не сдерживая переполняющие душу эмоции, выпалила она, – прошу, найдите его!
Человек равнодушно фыркнул, и женщину пробил лихорадочный озноб.
– И это то, с чем ты пришла ко мне, надеясь остаться в живых?
– Я осознаю весь риск того, что я здесь, перед вами. Но, господин! Нас осталось так мало, – она с мольбой уставилась на него. – Потеря даже одного ребенка древней крови – удар по всему нашему роду, – женщина говорила уверенно, но внутри все сжималось и трепетало. Один жест рукой и жизнь ее оборвется.
– Каждый раз одно и то же, – человек неторопливо подпер лицо рукой. – Ненавижу, когда мне приходится повторять снова и снова, – глаза его сверкнули алым, и кроваво красные всполохи тонкими жгутами раскатились в стороны. Женщина схватилась за горло, пытаясь вдохнуть и убрать невидимые путы, сковавшие плоть. – Мне плевать на наш род, на тебя, твоего ребенка и на мое место в нашей длинной истории. Меня больше нет для мира, – его хладнокровный тон превратился в шипение, иголками вонзающееся в голову, разрывая ее невыносимой болью.