Я развернул плечи, покрутил слегка кистями рук, привыкая к балансу клинков, и, не торопясь, двинулся на демонов.
Они о чем-то загалдели между собой, потом один из них выступил мне навстречу и что-то пролаял по-своему. Я презрительно молчал, и продолжал шагать прямо на него. Он закричал, наверное думая, что получается у него воинственно и грозно, после чего кинулся навстречу, и попытался ударить меня своей дубинкой по голове.
Я мягко повернулся, уходя от удара, сделал длинный скользящий шаг вбок, и, заметив в последний момент на его груди доспех, наподобие того, что носил сержант Петров, изменил направление удара, и почти небрежно всадил верный гладий демону в шею. Прямо туда, где у человека находится ямка между ключицами. Человеку тут бы и пришел конец, но этот противник оказался намного живучей. Он громко закричал, схватился левой рукой за лезвие, а правой вновь занес надо мной дубину. И я тут же вонзил ему фракийскую сику прямо в подмышечную впадину. Против ожидания, демон захрипел, качнулся в сторону и вдруг завалился на спину, заливая землю темной кровью.
— А ты, оказывается, совсем не бессмертный, — насмешливо, но с удивлением сказал я. — И удар твой, как моча.
Остальные демоны явно не ожидали такого. В их голосах я отчетливо слышал страх и ненависть. Самую упоительную смесь, что может слышать воин в голосах многочисленных врагов.
Струсивших врагов.
Я снова пошел вперед, наступая на них, как рассвет наступает на ночь. Они боязливо отступали, беря меня в кольцо. Под ногами у меня снова был песок, в руках — обагренные темной кровью клинки, а враги своими телами образовали для меня Арену. Я будто снова оказался в родной школе, год назад, когда в ночном тренировочном бою против меня выпустили сразу пятерых гопломахов. Точнее, я сперва думал, что бой тренировочный, и только потом понял, что убить меня пытаются всерьез.
Один из демонов стремительно бросился на меня, видимо надеясь, что я отступлю и попаду под удар его товарища, но вместо этого я косо принял дубинку на гладий, легко сбрасывая мощнейший удар в сторону, а сикой, встречным выпадом, резанул демона по животу. Доспех защитил его от раны, выпускающей кишки наружу, но удар заставил попятиться и наклониться вперед. Обратным движением сики я ударил его плашмя лезвием по голове, и он полетел назад, точно деревянный тренировочный чурбачок.
Несмотря на темноту, в душе моей занималась заря надежды. Демоны были ужасно сильны, но драться их учили, верно, в захолустном термополии, где кроме пьяных бродяг и бродячих собак, других противников не найти.