Только лишь когда Шейн оказался в паре шагов от нее, Шанна остановилась и спокойно произнесла:
— Ты пропустил отъезд нашей гостьи.
Шейн поклонился. К своему удивлению он не испытывал ни страха, ни паники, как это было во время их прошлой встречи.
— Прошу прощения, матушка, — тихо произнес парень, не поднимая головы. — Спал как убитый.
Шанна усмехнулась. Пусть сейчас Шейн и стоял с опущенной головой, однако несколькими минутами ранее она успела прекрасно заметить синяки под его глазами. Одежда, нисколько не отличавшаяся от вчерашней ни дизайном, ни чистотой, также подтверждала ее догадки.
— Оно и видно, — с улыбкой ответила женщина.
Шейн приподнял голову и вновь выпрямился. Взгляд его встретился со взглядом Шанны.
«Кажется, сейчас она не настроена на мое истязание. Еще и настроение у нее радостное».
— Рифтан, — неожиданно произнесла женщина, — приведи всех сыновей в порядок к возвращению Кеннета.
Из-за спины Шанны внезапно вышел дворецкий. Покорный слуга поклонился и почтительно ответил:
— Как прикажете, госпожа.
«Прибытие отца?»
Шейн удивленно замер, Рифтан выпрямился, а Шанна тем временем молча ушла. Встретившись со взглядом Рифтана, парень растерянно спросил:
— Пора принять ванну?
— Для начала, — отвечал дворецкий, поправляя очки на переносице, — желательно хотя бы умыться.
— Я только за.
Пока Шейн шел следом за Рифтаном, он думал о многом. В том числе и об отце из этого мира. Каким выглядел Кеннет представить было не сложно. Шейн воображал его внешность примерно такой же, какая была у всех членов семьи Дориан: волосы пепельного или серебристого оттенка, золотые или фиалковые глаза.
«Как я должен относиться к этому человеку? Должен ли я его бояться, стоит ли мне искать у него поддержки и станет ли он вообще меня слушать? Как на все это ни посмотри, а факты подсказывают мне, что Кеннету Дориану безразличны его сыновья».
Дверь перед глазами медленно распахнулась. Жестом пригласив Шейна в ванную комнату, Рифтан отошел назад.
Парень проследовал внутрь довольно спокойно. Как и всегда, ванная была просторна, чиста и пуста.
Рифтан, оставшийся позади, молча закрыл за своим господином дверь и удалился. Так Шейн остался в одиночестве.
«Собственно, — продолжал размышления Шейн, — как и моему папаше из прошлого. До сих пор воротит от мысли, что я являюсь ребенком того человека. Противно даже от той мысли, что я родился в их семье. Что папаша, что брат. Оба невообразимые сволочи».
Шейн вошел глубже в комнату. Ванная была пуста. В ней не было ни воды, ни чего-либо еще. В то же время, на дальней тумбе, лежала стопка чистой одежды и стояла небольшая выгнутая чаша, наполненная водой.