Однако в действительности помогать ему никто не собирался. Уставшие обреченные глаза парня, все лицо которого покрывали не то опухоли, не то синяки, действительно задели за живое. Рифтан приподнял голову и поспешил сразу отвести взгляд от Шейна, предпочитая сделать вид, будто бы его не существовало и вовсе.
Глаза Шейна округлились в удивлении. Ощущение надежды сменилось лишь отчаянием. Это горькое, засевшее в глубине сердца, чувство предательства, вызвало насмешливую улыбку на губах и всего одну четкую мысль:
«А на что я надеялся? Все люди в этом мире думают только о себе».
Моржана увидела эту улыбку и отчего-то нахмурилась. Все это время она пыталась добиться от Шейна определенной реакции, а именно покорности, но он все никак не хотел подчиняться. В этом, пожалуй, и была самая главная разница между предыдущим Шейном и нынешним. Предыдущий мог пойти на любые уступки, лишь бы получить свободу, а нынешний был готов драться даже за малейшую попытку превосходства над собой.
Моржана цокнула. Подступив к Шейну, она со всей силы ударила его по животу. Парня перевернуло на спину, но он будто никак на это не отреагировал.
— Бесишь! — грозно вскрикнула Моржана, со всей силы ударяя Шейна ногой по лицу. Этот удар вдавил его в снег и вызвал у него очередную потерю сознания.
Шейн уснул, но даже это Моржану не успокоило. Продолжая гневно смотреть на своего брата, девушка грозно произнесла:
— Я знаю по какой причине ты стал таким самоуверенным. Это ведь все из-за того, что матушка разрешила тебе изучать магию? Думаешь, что теперь тебе все дозволено? Так вот ты ошибаешься. Я напомню тебе твое место.
***
Следующее пробуждение было не менее внезапным. Шейн понял, что происходило, уже будучи прижатым боком к стене. В этот момент парень находился в коридоре и явно куда-то направлялся.
Мысли его сфокусировались не сразу. Еще несколько минут, покачиваясь, он стоял в одном и том же положении. Боль никак не уступала, слабость вынуждала его склониться к полу, словно тонкое деревце на ветру, но вот тело будто приказывало ему продолжать идти и ни за что не останавливаться.
«Меня отпустили, — задумался Шейн, оглядываясь, — или я сам сбежал?»
На улице уже была ночь. Позади себя Шейн увидел пустой длинный коридор, все больше затемнявшийся в дали, а также кровавый след, размазанный по стене.
Шейн попытался выпрямиться. Убрав от стены свою руку, он развернул ее к себе и удивленно взглянул на нее.
Поверхность руки была изрезана, будто ножом. Несколько глубоких, а также множество мелких ран были будто намеренно оставлены чьей-то рукой, и Шейн догадывался чьей именно.