Мерзкий план и абсолютный провальный – лорд Ингормаш видимо в принципе не имел представления о тех отношениях, которые существовали между лордом Гаэр-ашем, Нортом и Ташши. И он слишком плохо знал своего короля. Артан Первый мог злиться на Норта, мог ненавидеть его за то, что я выбрала Норта, мог даже презирать Дастела за отказ от претензий на трон, но даже учитывая это, Гаэр-аш никогда не оставил бы Норта на растерзание всей его родни. Просто никогда. Жаль, что род Дастел Веридан этого еще не понял.
– Эдвин сказал, что это лучшее платье, – неловко улыбнулась я.
Норт задумчиво кивнул, затем вдруг спросил:
– А мама?
Я развернулась к зеркалу, постояла несколько секунд и тихо сказала:
– Норт, твоя мама видеть меня не в силах.
И я даже не могу осуждать ее за это – леди Дастел Веридан была единственной, кто поддерживал сына с самого начала, кто поверил в него, и она истово желала видеть своего ребенка на троне, но Норт выбрал меня, а не престол Армерии.
И самое паршивое это понимать, что сегодня эта женщина возненавидит меня еще сильнее.
– Ну что ж, хорошее платье, – Норт подошел, встал за моей спиной, разглядывая отражение в зеркале. – Полагаю самое закрытое из всех, что были в ателье?
– Самое-самое, – подтвердила я. – Эдвин же выбирал.
В четвертом королевстве в моде неизменно были скромность и целомудрие. Простолюдинки и крестьянки носили исключительно темные закрытые платья, с воротом под самую шею. Представительницам торговых сословий дозволялось носить черное с белым, причем в наряде должно было явственно преобладать наличие черного, но никогда не допускались исключительно черные наряды. Аристократки в выборе платьев не были ограничены ни цветом, ни фасоном, за исключением одного – декольте никогда не должно было быть ниже яремной впадины под шеей. Открытые плечи допускались, но не более. Я все это узнала в платяном ателье, и уже тогда поняла, что наряды студенток в Некросе были верхом неприличия по меркам столицы, а если вспомнить эльфийский бал из прошлого, то те платья вообще были за гранью. Вот Эдвин и выбрал для меня наиболее скромное платье.
– Так не пойдет, – тихо сказал Норт. – По фасону на тебе платье простолюдинки.
Что-то подобное я и подозревала.
– Ты знаешь Эдвина, – вздохнула я.
Мы оба знали Эдвина, но я не знала об одном нюансе:
– Эдвин Харн не принадлежит к аристократии, Риа, как и сам клан Меча и все подвластные ему младшие кланы. Я не понимаю лишь одного, почему ни слова не сказала модистка? Я даже не знала, как ответить на этот вопрос. Дело в том, что стоило Эдвину появиться со мной в самом фешенебельном ателье столицы, как из этого ателье испарились абсолютно все представители мужского пола. Совершенно все. От продавцов до туфельных дел мастеров, у которых мне, к слову, требовалось заказать туфли. Но все ушли. Не поднимая глаз. Кланяясь Эдвину и мне и… даже не делая попытки сказать хоть слово. Женщины вели себя не лучше – никакой критики и в то же время ни единого хвалебного слова в мой адрес. Клан Меча видимо знали, причем знали с какой-то другой и совершенно неизвестной мне стороны. Далее нам молча вынесли на выбор около двадцати вариантов платья. Эдвин указал на лимонно-золотое, и платья унесли.