Я обернулся, за моей спиной стояла Зора, тяжело опираясь на палку, приготовленную для костра.
— Круто. Как тебе такая мысль пришла в голову? Я думал, что драконы улетели.
Зора пожала плечами.
— Мы уже практически улетели, — сказала драконна, — но тут услышали ее зов и вернулись. А тут столько еды!
— Я рад, уважаемая Маяна, что вы вернулись, честно, искренне рад. Нас эти твари убили бы своим жужжанием. А на вас это не действует?
— Не знаю, я летела довольно быстро. Ты бы видел, Змей, как они полетели в разные стороны, — Маяна опять оживилась, — штук сорок с одного удара, не меньше!
— Это здорово! Уважаемая Маяна, вместе с этим стадом был один двуногий, вы случайно не знаете, что с ним?
— Мы двуногих практически не едим, Змей, не, не знаю.
— Он в двух паках отсюда, — влезла в разговор Зора, — он ползет, ранен, ему плохо.
— Мы тоже двуногих не едим, уважаемая Маяна (по крайней мере я, Зора, надо полагать, при случае не откажется), нам бы поговорить с ним. Мы тогда пойдем, хорошо?
— Значит, на вас не оставлять? — спросила драконна. — Ты, если что, зови, Змей. Слышишь, двуногая? Дня через три я смогу съесть еще столько же. Отличная была охота.
Я помахал рукой драконам, Зора склонила голову и протянула вперед руки, сложенные лодочкой.
Негритянка повела меня по следу предводителя стада. С каждой минутой становилось легче, вот что значит маговская регенерация. Зора, кстати, тоже выглядела вполне сносно, у них там на Лугурунде без запредельной выживаемости, как я понимаю, делать нечего.
— Варечка, солнышко, ты как?
— Вспомнил про меня, да, Гор? — немедленно отозвалась сварливая тетка. — Нормально, вот только энергии потратили уйму, запасать и запасать.
— Не обижайся, Варечка, я про тебя всегда помню. Энергии еще накопим, надеюсь, больших битв в ближайшее время нам не уготовано.
Теперь уже и я четко видел полосу примятой травы, а метрах в ста впереди маячило какое-то черное пятно. Недолго тебе осталось, дружок, сейчас мы тебе зададим несколько вопросов. И лучше тебе на них ответить, иначе… Я зол, я очень зол на тебя.
Человек в меховой накидке полз, похоже, из последних сил, стараясь оказаться как можно дальше от места разгрома его армии. Одна нога была неестественно вывернута, ползун стонал при каждом движении.
Я обошел его и преградил путь.
— Все, дядя, тормози, приплыли. Поднимайся-ка, покажи личико.
Но человек замер и не шевелился. Пришлось наклониться и перевернуть его на спину. Глаза у собеседника закатились, дыхание прерывистое, цвет лица не определить, так оно измазано черной краской. Твою мать, да он же сейчас сдохнет! Нет-нет-нет, мы так не договаривались! У меня к нему куча вопросов.