Убить звезду (Рудинштейн) - страница 20
...Депардье лежал на полу ванной комнаты, лицом вниз, и не подавал признаков жизни. «Ну, вот и все», — пронеслось в голове.
Я не мог заставить себя приблизиться к распростертому телу. Сказал охраннику:
— Посмотри, что с ним.
Тот наклонился и потянул носом: — Пьян в стельку!
Благодарю тебя, Господи...
— Срочно вызывайте «скорую», его надо привести в чувство.
Депардье должен быть на открытии!
...И он был. С бокалом собственного вина в руке Жерар позировал фотографам. Молодец, оклемался. Не зря его называют «французским дубом».
Я ходил по фойе и чуть не по головам пересчитывал своих знаменитых гостей. Все было в порядке, и вдруг с улицы раздались встревоженные крики. Я выбежал из Зимнего театра, продрался сквозь толпу, которая моментально образовалась у подножия лестницы, устланной синим ковром, и увидел мужчину, лежащего на земле. Рядом на коленях стояла женщина и кричала: «Убили, мерзавцы!
Убили!»
— Это артист Молотобойцев из «Ментов», — возбужденно сказал кто-то за моей спиной.
— Вы видели, что случилось? — спросил я.
— Ну, он шел по лестнице, а потом упал.
— И никого рядом не было? Он один шел?
— Ну почему один, с женой.
— Почему она кричит про убийство? Может быть, его все-таки толкнули?
— Да не было рядом никого! Он просто пьяный, несколько раз она его подхватывала, но вот все-таки не удержала.
Подъехала «скорая». У нас на фестивале всегда дежурят несколько машин. Врач осмотрел «мента»: «Ничего страшного. Пьяных бог бережет. Трезвый, слети он с такой лестницы, точно бы убился. А этому просто надо проспаться».
Церемония превратилась в кошмар: Народный путал текст, заикался, перевирал имена... Я не знал, куда деваться от стыда — за него, за себя, за то, что так бездарно проходит открытие моего кинофестиваля. Возможно, последнего.
Но на банкете я старался держаться как ни в чем не бывало: шутил, улыбался. И тут слышу, Станислав Говорухин говорит Народному: «Алик, что за бред ты нес?»
В этом весь Говорухин. Коллегам часто от него достается. Он считает, что имеет право говорить все, что думает.
И фраза «Что за бред ты несешь» — его коронная.
У Народного тут же испортилось настроение, проходя мимо, он бросил с раздражением:
— Спасибо тебе большое, опозорил на всю страну.
— Алик, ну ты что, Говорухина не знаешь? Такой уж он человек. Не обращай внимания.
— Это ты можешь не обращать внимания, тебе терять нечего! Ведь знал же, что нельзя ввязываться в это позорище.
— А пионерский галстук нацепить и метлу в руки взять — это не позорище? — сорвался я. — Или для Куснировича и его «Черешневого леса» можно?