У Ваэрда на лице ходили желваки. Полагаю, у меня тоже. Атмосфера в салоне экипажа стояла такая, словно кто-то преставился, а теперь его ехали отпевать. Полагаю, все-таки наши отношения, какими бы странными и быстротечными они ни были.
Уже в середине пути, видимо, Юна начала мечтать о том, чтобы выпрыгнуть из кареты на дорогу и добраться до замка своим ходом, пусть дорога займет часа три. Она жалобно обнимала стопку книгу, дышала через раз и старалась не шевелиться. В общем, как на траурных поминках, разве что нė хватало черемуховой настойки.
Дыхание подруга перевела лишь тогда, когда мы минули длинный каменный мост, ведущий қ замковым воротам, и оказались на въездной площади.
Взрывоопасная поездка, когда достаточно запалить легкий светляк, чтобы экипаж с лошадями, слугами и нами подлетел на воздух, почти закончилась. И все выжили!
Гаррет ударил в стенку и коротко приказал:
– Остановите!
Карета встала. На приличном расстоянии от главного входа и на неприличном – от общежития.
– Выходи! – глядя мне глаза, резко скомандовал он.
Скрипнув зубами, я потянулась к ручке, чтобы открыть дверь.
– Не ты! – рявкнул Гаррет.
– Не надо на меня рычать! – огрызнулась я. - Из нас двоих именно ты обнимался со своей бывшей посреди улицы!
– Γаррет, как ужас! Кейрин – твоя бывшая девушка?! – охнула Юна, заработала два злобных взгляда и тут же пролепетала: – Я пошла!
Она с такой радостью выскочила из салона, словно ее выпустили из камеры пыток живую, здоровую и нисколько не пострадавшую. Полагаю, сегодня Мейз в своей обычной манере высокомерного придурка подробно мне объяснит, почему ни в коем случае нельзя пугать его славную, любимую подружку.
– Едем… куда-нибудь, где поменьше людей, - неопределенно приказал Ваэрд лакею. Прозвучало откровенно пугающе. Наверное,так начинаются почти все истории о маньяках. Девушку везут куда-нибудь, где безлюдно.
Мы снова тронулись. За окном в обратном порядке промелькнула площадь, ворота и мост. Карета съехала с тракта на узкую одноколейку, закачалась, как в припадке,и замерла. В общем, уехали недалеко, но вряд ли сюда сворачивали люди – боялись испортить рессоры на экипажах, ноги у лошадей, да и собственные, пожалуй,тоже.
В салоне повисла почти оглушительная тишина. Мы обменялись холодными взглядами.
– Ты не обязан ничего объяснять, - произнесла я, удивляяcь, как спокойно и даже равнодушно звучит голос. - У нас не такие отношения.
Вообще, я всегда была дрянной актеркой,игра мне решительно не давалась, но, видимо, в воздухе Норсента витало нечто, что пробуждало талант к лицедейству. Жаль, не к стихийной магии и особой способности держаться подальше от плохих парней.