Возразить я не успел. Да и не пытался. Понимал, что сейчас хорохориться не стоит.
Задержавшись только для того, чтобы я прошёл взвешивание, мы проследовали в кабинет врача команды.
Тот как будто сразу оценил моё состояние.
– Опять голова? – взглянул он на меня поверх очков и тут же принялся что-то писать свои личным тайным шифром.
– так, намного…
У Игоря звякнул телефон, и инженер, извинившись, выскочил в коридор, оставив меня наедине с одним из главных препятствий на пути к победам.
– Дай руку, – сказал врач, и я неохотно подчинился.
Он пощупал пульс – и спустя секунд двадцать помотал головой с выражением явно неодобрения.
– Нет, так не пойдёт. Всё, на этот год ты своё откатал. Давление померим – и решим, что с тобой потом делать…
– Осталась одна гонка, – процедил я, ощущая, как череп изнутри буквально раздирает на части. – Двадцать семь минут за рулём. Тридцать, считая прогревочный круг и заезд в боксы. Чего вам стоит? Разве это так много?
– Для тебя – много, – отрезал он и застегнул на моём плече манжету тонометра. – А насчёт того, чего мне… если ты помнишь, я уже дважды поддавался на твои уговоры… Что, если гематома появилась в твоей тупой башке ещё в мае, а всё это время ты, подключив отца, упорно водил меня за нос? Хватит уж – отвоевался! В конце концов, второе место в сезоне тоже неплохой результат…
– Для кого как… – пропыхтел я.
– Ну извини – поборешься за титул в следующий раз… М-да, показатели незавидные. Что могу сказать: иди пока отдохни, а как в Москву вернёмся – тотчас на обследование.
– Насчёт обследования согласен, сам собирался потратить осень на лечение… А вот по поводу того, что делать сейчас, не соглашусь.
Стиснув зубы, я повернулся к доктору и заглянул ему в глаза. Так, как умел смотреть лишь мизантроп Шумилов.
Врач отвёл взгляд практически сразу. Видимо, не понравилась в прошлый раз игра в гляделки.
– Даже не проси. Я аннулирую твой допуск до выступлений.
– А если подумать?
– Не начинай, Жумакин!
– Нет, это вы не начинайте!
Я вскочил со стула и треснул ладонью по столу на глазах у опешившего доктора.
Удивительно, но боль куда-то ненадолго ушла. И зрение как-то в момент сфокусировалось на его физиономии.
– вы не знаете, что значит – находиться в гоночном болиде, мчащемся на огромной скорости! Да, это нагрузки, но в то же время для кого-то это может быть и терапией! Мне плохо ровно настолько, насколько я так считаю! Вы сами видели, что ухудшения проявлялись намного сильнее за пределами трассы! А для меня сейчас, может быть, принципиальный…
Я уже не кричал, как в начале своей тирады, а шипел, уставившись в его застывшее лицо.