Один выход: спрятать за абстракциями. Среди загадочной размытости, будто под пеленой тумана, каждый увидит своих демонов. Я затянула волосы в тугой хвост, почистила зубы, надела заляпанную краской футболку и подготовила холст — ровно горизонтально, ибо съедобные краски немного текучие.
Съедобными красками я называла краски, сделанные из натуральных ингредиентов. В общем, можно есть и с наслаждением нюхать. Они стоили бешеные деньги, приезжали с другой планеты, их обычно покупали маленьким детям. Палитра мне показалась настолько разнообразной, что я прикинула: ими можно нарисовать пейзаж.
Языком.
Келлан раньше часто наблюдал, как я, забавно извиваясь над полотном, выводила стволы инопланетных деревьев. Болел язык, челюсть, голова, я не сдавалась. Впервые получилось кое-что интересное, когда я отбросила стремление к реализму и отдалась образам.
Сегодня я смешала синий, белый, красный и коричневый цвета — получился коралловый. Еще каплю белой краски и желтой — теплый, телесный цвет.
Пахла смесь сахарной ватой, черникой, смородиной, орехами и лимоном. Я окунула кончик языка в сладко-кислую смесь, сосредоточилась, представляя конечный результат, нагнулась и сделала мазок. Один, второй, третий. Рот наполнился слюной, я разогнулась и сглотнула остаток краски.
Затылок мелко покалывало. Келлан пришел посмотреть? Я обернулась: в коридоре мелькнула тень. Подглядывал? С чего вдруг?
Я вышла из кухни и свернула в кабинет: Келлан шустро печатал на клавиатуре. Почудилось, что он подсматривал?
Не первый раз казалось, что кто-то рядом. Новая квартира… досталась с призраками? Волоски на загривке встали дыбом.
Быть не может.
Я вернулась на кухню к холсту, опустила кончик языка в светло-коралловую смесь, сделала мазок и резко обернулась. Никого. Но сердце заметалось в панике.
Нет здесь призраков! Я повернула холст к двери, чтобы боковым зрением видеть проем. Спустя минуту пришел Келлан и спросил, скоро ли я собираюсь спать.
— Не знаю, пока не спится.
Там, во сне, на диване в прихожей, возможно, опять появится Ирий. И опять утром я проснусь на полпути к оргазму и буду долго маяться.
— Рисуешь?
Я настороженно кивнула — все-таки он не подглядывал. Тогда кто? Дух? Нет, ему безразлично мое творчество. Нервными движениями я стянула резинку с волос и перекинула пряди к лицу, но через секунду заправила за уши.
— Что рисуешь сегодня?
— Цветы, — молниеносно солгала. Келлана ответ устроил — он посмотрел на полотно, три секунды созерцал то, что я успела нарисовать, и ушел.
— Я спать.
— Спокойной ночи…
Обычно он по крайней мере минуту разглядывал, даже если я два мазка сделала. Никогда не спрашивал, что рисую, а угадывал сам, пусть с десятой попытки.