— Что случилось? Что я… не так сказала?
А я всматривался в каждую черту ее лица, ища то сходство, которое, черт побери, должно было насторожить меня раньше! Какое-то призрачное сходство, типа цвета волос и глаз я сейчас видел. Может, еще нос? Немного похож вроде… Или подбородок? У нас разные матери, и это влияет на многое.
Ее руки обжигали кожу, точно кипяток. Хотелось ее оттолкнуть, уйти, забыть, как о страшном сне. Но я точно не тот, кто будет делать ей больно. Тем более, если она действительно моя сестра. За нее я порву любого.
— Лео, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.
Я постарался растянуть губы в привычную улыбку, но, видимо, вышло плохо.
— Зачем ты вышла? Иди в машину.
— Без тебя никуда не пойду, — покачала головой. — Пошли вместе. — И потянула меня за руку.
Как ей обо всем рассказать? Что, если ей тоже захочется отстраниться от меня и она не найдет причины остаться? Что, если мои прикосновения — совсем невинные, дружеские — будут невыносимо больно ее обжигать?
Но разве она не обязана знать? Она — результат интрижки моего отца. В одну из ночей именно с ее матерью отец изменил моей матери. От этого становилось гадко.
Вот только Майя ни в чем из этого не виновата. Родителей не выбирают. Как и братьев. Я обязан обо всем ей рассказать. Как же не сделать ей этим больно?
Как же самому смириться с тем, что судьба давно уже нас соединила, но и одновременно с тем поставила между нами нерушимую стену? Как теперь продолжать быть рядом, навсегда потеряв возможность стать для нее кем-то большим, чем просто другом. Братом.
Тошнило от этого слова. Прежде чем что-то решать, необходимы доказательства. Да. Надо на сто процентов убедиться, одного разговора с ее матерью мало.
Я разрешил себе хоть немного сомнений. Легче было поверить в то, что это лишь какое-то недоразумение или чей-то заговор, который мне пока что сложно понять.
— Хорошо, пошли в машину.
Мои вещи промокли до нитки. Но ни за себя ни за свою машину я не волновался ни капли, а вот на Майю смотреть не мог. Это мне, благодаря дару, не страшны никакие простуды. Ее же надо было скорее отвезти на квартиру. Она сидела рядом и, дрожа, кусала губы, явно желая их согреть. Под теплый душ ее скорее надо, под одеяло и…
Гребаную фантазию как-то не останавливал тот факт, что замерзшая девушка на соседнем сидении — скорее всего, моя сестра. Перед глазами уже в красках рисовалось, как я мог бы ее согреть: сначала здесь, в машине, потом в душе и под одеялом.
Я зажмурил глаза изо всех сил, прогоняя наваждение. На что я надеялся? На то, что она станет непривлекательной? Я посажу свое желание на мощную цепь, но, кажется, от этого оно лишь сильнее будет звереть. Сейчас она, как назло, чертовски меня манила. Мокрый шелк как вторая кожа облепил ее точеную фигуру. И перед моими глазами вновь всплыл ее образ в душе. Голая, беззащитная и такая желанная.