Неужели он думает, что я могу захотеть вернуться в нашу постель после того, как застала в ней Глеба с другой? Не сдурел ли он вконец, рассчитывая на то, что я еще могу хоть что-то хотеть? После череды его измен?
Наружу рвалось столько слов, что я не могла выбрать, какие произнести. Так и стояла, глотая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
— Ладно, твое дело. Поступай, как хочешь. Но я тебя предупредил: с Лёней лучше не связываться. Он конченый человек.
Вы только поглядите на него! Собственничество из него прет настолько сильно, что он готов оклеветать друга! Кошмар, вдруг я, чего доброго, найду человека, который поможет мне выплатить штраф за расторжение брачного договора?!
— Конченый человек? Давай я сама разберусь, кто из вас конченый, а кто нет.
— Я не виноват в том, что мне всегда хотелось больше, чем тебе! — вспылил Глеб, переходя на крик.
Смешное оправдание. Да он даже не чувствует себя виноватым. Столько раз сделал мне больно, столько раз плюнул в душу, что и не счесть. И каждый раз: я не виноват.
— Ты никогда не предполагал, что можешь быть виноватым в том, что мне хотелось меньше, чем тебе. — Хотела говорить ровным голосом, но он все же задрожал, встревоженный воспоминаниями. — Прелюдия? Да ты вообще не знал такого слова. Чмокнул в губы и давай лезть в трусы. А потом еще удивлялся, а чего это я сухая. Думал, что я от одного твоего обнаженного торса должна течь? Хотя бы хоть раз задумался о том, что, возможно, меня нужно поцеловать где-нибудь ниже подбородка, а не только дергать за соски? Нет же. Ты всегда думал лишь об одном: секс в жизни должен быть похож на грязное порно, а я должна исполнять роль грязной шлюшки! Делать минет часами, давать во все дырки и еще и заводиться за полсекунды от одного шлепка по ягодице!
В легких не хватало кислорода, пульс молотом стучал в висках. Я и не заметила, в какой момент сорвалась на крик. Першило в горле. Я никогда не говорила такого Глебу. Просто не могла. Не хотела его обидеть. Но сегодня, какого-то черта, меня прорвало.
Руки Глеба опустились вдоль тела, пальцы несколько раз сжались-разжались. На скулах заходили желваки, а взгляд наполнился таким количеством ярости, что мне поплохело.
Еще никогда прежде я с Глебом не чувствовала себя красной тряпкой на арене перед быком.
— Ах ты сучка… — процедил он, быстрыми шагами преодолевая расстояние между нами и вскидывая руки.
Я чудом успела юркнуть в ванную комнату и запереться на защелку прежде, чем Глеб ухватился за ручку и принялся со всей дури трясти дверью.
— Открой, дрянь! Открывай, я сказал! — От ударов кулаком деревянная дверь заходила ходуном, выглядя совершенно не годящейся защитой.