Плотно сомкнула веки и, замахнувшись, со всей дури куда-то треснула. Почувствовала, что веник врезался в нерушимую преграду. Слабовато? Замахнулась снова — и меня понесло.
Я визжала, кричала, не открывая глаз, и била, била, била… Со всей дури, со всей мощи. Перед закрытыми веками проносились болезненные воспоминания — и я их крушила, крушила! Хлопки, хруст, летящие во все стороны щепки, какие-то бранные слова, срывающиеся между криками — все смешалось. Я остановилась лишь тогда, когда в моих руках рассыпались последние прутья. Обессилев, опустилась на пол, беззвучно содрогаясь от плача. Вот только слез не было. Как бы я ни пыталась выдавить из себя хоть каплю, ничего не получалось.
Меня выворачивало, выкручивало где-то внутри, но с каждой секундой все тише и тише. Вместе с тем, так странно, становилось легче дышать. Словно все время до этого мою грудную клетку стискивали стальные обручи, но я их даже не замечала.
— Ты не поранилась?
Приоткрыв глаза, увидела присевшего рядом Лео, который рассматривал мои руки. У самого рубашка превратилась в какой-то сущий ужас! Разодранная, вся в кровавых потеках, будто он попал в клетку с озверевшими волкодавами. Но, к счастью, отбился от них и теперь вновь улыбался, правда, левая щека немного дергалась — на ней блестели свежей кровью широкие царапины.
— С ума сойти… — я невольно протянула руку к его щеке, цепенея от шока. — Прости, я не хотела… На меня что-то нашло.
— Перестань. Это заживет даже быстрее, чем ты думаешь. А хочешь, я куплю тебе грузовик веников и ты каждое утро…
— Нет! — заявила, догадавшись, куда он клонит. Да, я понимала, что раны затянутся быстро, но, черт возьми, у меня сердце судорожно сжималось глядя на все эти глубокие царапины. Они ведь чудовищно пекут. Лео не такой уж засранец, чтобы его истязать подобным образом каждый день.
— Хорошо, придумаю более интересное занятие на каждое утро, — заговорщицки улыбнулся и помог мне подняться. Подвел меня за руку ближе к кровати, прося не беспокоиться о беспорядке у двери. — Домработница все уберет, когда закончит с кухней. — Лео чуть не прыснул со смеху, расстегивая рубашку. Делал вид, что ему совершенно не больно то, что ткань трется о свежие раны.
— А там что случилось? — спросила, заставив себя перевести взгляд к подносу, на который прежде не обратила внимания, увидев цветы. Несколько блюд, прячущихся от моего любопытного взгляда под крышками, так и манили к себе.
— Я упражнялся в приготовлении пищи, — гордо заявил. — Эта теть Зоя явно тебя недокармливала, поэтому я решил взять это дело в свои сильные мужские руки.