Август осторожно поставил меня на ноги, нежно обнял. Я уткнулась в его широкую грудь, чувствуя, сладкое покалывание по всему телу.
Мы немного так постояли, а потом он спустил воду в ванной, и вымыл меня в душе.
Когда мы чистили зубы, стоя голыми напротив огромного зеркала, я вспомнила про посуду, о чем и сообщила Августу. Он предложил сам вымыть ее, пока я буду готовить постель ко сну. Я одарила его очаровательной улыбкой и сказала “спасибо”.
Пока я расстилала постель в комнате, прокручивала в голове новый идеальный план побега. Все сходилось. Все должно будет пройти замечательно. Если Август, конечно, внезапно не проснется среди ночи.
Он не просыпался, а крепко уснул, как только обнял меня и прижал к себе.
Покидая дом, я оставила ему записку. Не для того, чтобы его задержать… Просто захотелось написать: “Ты мой самый вкусный торт. Как жаль садиться на диету…”
Я заколотила кулаком по бронированной двери. Стук громом разнесся по безлюдному пространству, окружающему здание старого завода. Все утро я передвигалась еле слышно, и теперь забоялась, не спугнула ли я этим стуком свою удачу, сопровождающую меня по пути сюда.
Замок с глухим щелчком повернулся, и дверь почти бесшумно отворилась внутрь.
— Дмитрий Николаевич, простите за столь ранний визит, — затараторила я, неловко улыбаясь. Моя первая любовь за восемь лет совсем не изменилась. Такой же мужественный, такой же красивый. И так же глядит на меня: будто с асфальтом смешать готов.
Может, не узнал? Смотрит на меня своими серыми глазами сверху вниз. Черные волосы, которые лишь слегка тронула седина, небрежно зачесаны назад, темно-синяя футболка свободно висит на широких плечах. А еще я впервые вижу его в домашнем виде. Вижу голые руки! Раньше все выше запястий было скрыто под рубашкой. Под которой, между прочим, несложно догадаться, что находится подтянутое тело. И сейчас я уставилась на сильные руки, медленно скользя взглядом по линиям вен.
— Елагина?
Я быстро-быстро закивала, услышав родную фамилию. Несмотря на то что он ее вспомнил, настроение у него не изменилось.
— Вера?
Сняв капюшон куртки Веры, я тяжело вздохнула.
— Вика я, Вика.
Похоже, для него было недостаточно узнать одно мое имя. На его лице так и читалось: зачем я приперлась?
— Я пришла, потому что… А давайте, Дмитрий Николаевич, вы меня сначала впустите, а потом я все расскажу?
— Проходи.
Он раскрыл шире дверь, и я прошмыгнула внутрь. Узкий полутемный коридор привел нас к еще одной двери. За ней оказалась маленькая прихожая, где меня попросили оставить обувь и верхнюю одежду.