- Что?
- Это платье... Оно цвета вереска. - Она опустила глаза. - Я не помню имени. Не помню, как оказалась в волнах, но...
Капитан накрыл её руку своей.
- В своих снах я вижу пустошь, сплошь заросшую вереском, - прошептала она, не поднимая взгляда. - Цветы колышутся, словно волны, гонимые ветром...
- Поразительно... - чуть слышно вымолвил князь и нахмурился.
Что именно его поразило, спросить она не решилась. Осторожно высвободила ладонь из плена цепких пальцев и схватилась за бокал. Голова плыла. Всё кружилось. Что это? Она так сильно захмелела, или, может быть, поднимается шторм?
- Хорошо. Пусть будет Вереск, - прохрипел он и отстранился. - Выпейте ещё вина, Вереск.
- С-спасибо. Мне хватит, - пролепетала она. Что-то тут неладно. Ох, как неладно. Он что, хочет напоить её до беспамятства и... И... "И" что? Что за бредовые мысли? Он мог сделать с ней всё, что угодно, в течение последних восьми дней. Мог. Но ничего плохого не сделал. Ни он сам. Ни его люди.
- Вы заблуждаетесь, Вереск. - Ладимир сжал кулаки и уставился на них так пристально, словно видел впервые. - Боюсь, тут даже бочонка не хватит.
- В чём... В чём дело? - Холодок пробежал вдоль позвоночника. Спина взмокла от пота.
- Дело в том, что я трус, - выпалил князь, вскинув голову.
Трус... Трус? Какой же он трус? Стал бы трус спасать незнакомку, рискуя собственной жизнью? А все те ратные подвиги, о которых рассказывал боцман?
- Да, трус, - невесело усмехнулся капитан, заметив её замешательство. - Самый настоящий. - Он опрокинул в себя очередной кубок. - Лекарь хотел скрыть от вас один... ммм... факт, и я в малодушии своём пошёл на поводу эскулапа. Но позже понял, как низко это - скрывать правду. Знать и молчать, пользуясь вашей... вашим... недугом.
- Что за факт? - собственный голос показался Вереск чужим и далёким.
- Вы... - Ладимир сглотнул. Посмотрел пристально. Взял за руку. - Вы были в тягости.
- Ч-что?
- Вы были беременны, Вереск. - Он сжал её пальцы. - Но потеряли ребёнка. Мне очень жаль.
Глава четвёртая
Можно ли жалеть о том, чего не помнишь? Любить того, кого никогда не видел? Плакать по тому, что не случилось?
Глаза оставались сухими, но душа… Казалось, будто она кровоточит. Боль накатывала волнами, в сердце саднило, ком подкатывал к горлу, но слёзы... Слёзы так и не пролились. Может, их просто больше не осталось?
Вереск лежала, сжавшись в комок, и прижимала к груди подушку. Так легче. Ненамного, но легче.
Ребёнок.
Она потеряла ребёнка. Малыша, которого носила под сердцем.
Был ли этот малыш долгожданным подарком судьбы? Или это нежеланный плод порочной связи? Вереск не помнила. Но отчего-то ей стало так тоскливо, что захотелось броситься за борт и снова оказаться в объятиях рокочущего моря. И в этот раз уже не противиться судьбе.