Тогда я сама стану монстром.
Лиловые тучи повисли над морем. Крики буревестников оглушали, а волны вздымались серыми громадинами: близился шторм. Вереск поёжилась, плотнее кутаясь в шаль. Порыв ледяного ветра растрепал волосы, а с неба упали первые капли.
Пора. Пора уходить.
Вереск бросила последний взгляд на Рассветную бухту. Ничего. Хотя...
Она прищурилась. Далеко-далеко, близ пролива Безмолвия, мелькнула тень. Величественный фрегат шёл под парусами. Над мачтами развивались флаги. Наяда на носу корабля протягивала вперёд золочёную руку...
Вереск показалось, будто она слышит песню.
На хладном брегу пал бесстрашный герой.
Хей-хой, хей-хой, пал бесстрашный герой.
Случилось несчастье суровой зимой.
Хей-хой, хей-хой, суровой зимой.
Но кровью горячей клинок напоил:
он лезвием острым грудь вражью пронзил!
Хей-хой, хей-хой, грудь вражью пронзил...
– Ладимир! – прохрипела она, вцепившись в парапет. По щекам покатились слёзы. Они смешались с дождём, и лицо стало мокрым. – Ладимир! Ты вернулся ко мне! Ты вернулся! Ты...
Но... Почему же они поют?
Вереск похолодела. Ни один моряк не нарушит тишины пролива Безмолвия. Никто не рискнёт потревожить сон кракена. Никто и никогда.
Никто и никогда...
Достигнув Рассветной бухты, фрегат, сотканный из дождя и тумана, растаял, а песнь обернулась гаканьем чаек.
Больно. Как больно!
Вереск запрокинула голову, подставляя лицо струям ливня, и закричала, как кричала бы баньши, проклиная живых и оплакивая мёртвых.
Он солгал! Солгал! Он солгал мне! Он не вернётся! Никогда! Никогда не вернётся!
Захотелось вырвать из груди сердце, сжать в кулаке и раздавить, словно переспелый помидор.
Ты ещё можешь разбить шар, девушка.
Что это? Голос, или шум дождя? Зловещий шёпот, или рокот волн?
Разбить шар и погасить свечу...
Глава тридцатая
Узнать правду. Выяснить всё. Поставить точку.
Разбить шар...?
Если я лишилась рассудка, – размышляла Вереск, – то всё это лишь плод моего воображения. Всё. И лестница без начала и конца, и жуткий призрак, прикованный к стене цепями, и стеклянная сфера со свечой внутри, и разряженные в пух и прах безликие нобили. Ну а если... Если это правда?
Если это правда, то страшно вдвойне.
Вереск крепче сжала бронзовый подсвечник. Она выяснит всё. Сегодня или никогда.
После отъезда гостей коридоры старинного замка казались необычно пустыми и гулкими. Особенно сейчас, когда серебряный свет Луны лился в узкие стрельчатые окна, а свечи погасли все до одной. Так странно... Тихо, словно здесь никто не живёт.
Никто, кроме теней и шорохов...
Может быть, я тоже призрак? – думала Вереск, беззвучно ступая по каменным плитам. – Бесплотный дух, сохранивший осколки памяти и обречённый вечно скитаться в этих стенах...