– Кирилл, что это за место? Ты обманул меня? – Я попыталась вырвать руку и остановиться.
– Нет, я тебе не врал. – Внезапно он остановился и посмотрел мне в глаза. Потом подмигнул мне и улыбнулся, открыто и задорно. Уголки его глаз чуть прищурились, и от них побежали лучики морщинок. Его улыбка была такой заразительной!
– Да не бойся, трусишка! – весело сказал он. – Сегодня я не сделаю тебе больно, только приятно, обещаю.
От его слов мое сердце пропустило удар. Он снова взял меня за руку, и я послушно переступила порог здания.
Внутри оказалось очень темно, освещение было приглушено. Иногда нам встречались другие люди, и все были одеты либо в белое, либо в черное. В белом в основном женщины, в черном – мужчины. Некоторые еле заметно кивали Кириллу, как будто они знакомы. Их лица были скрыты масками. Кирилл так быстро провел меня по затемненному коридору, что я не успела никого толком разглядеть.
Мы подошли к двери, которая, как оказалось, вела в личную ложу – почти как в театре: выделенный балкон, отгороженный с обеих сторон стенами. С балкона открывался вид на сцену. Помещение камерное, свет приглушенный. Меня окружали холодные темные стены, бетон и кожа. Кирилл жестом указал мне на кресло. Немного нагнувшись вниз, я разглядела несколько рядов кресел внизу, прямо под нами. Они были расположены перед сценой и заполнены людьми в белых и черных одеждах.
– Так это и правда театр? – У меня немного отлегло от сердца. Я уже подумала, что он притащил меня в какой-то свингерский клуб.
– Конечно, девочка. И сейчас нас ждет занимательная пьеса. – Кирилл как-то недобро усмехнулся. Свет начал гаснуть, я хотела было еще что-то спросить, но Кирилл приложил палец к губам и устремил взгляд на занавес.
Когда он открылся, актеры стали выходить на сцену, но никаких аплодисментов в зале не послышалось. Наоборот, все зрители затихли, и я почувствовала всеобщее напряжение.
Удивительно, но это была достаточно вольная интерпретация «Ромео и Джульетта» Шекспира. Я не сразу поняла, что это за пьеса, потому что отступлений от канона было, мягко говоря, много: актеры были в черных кожаных нарядах, а обращались они друг к другу исключительно по первой букве имени. Таким образом, главных действующих лиц звали «Д.» и «господин Р.».
Примерно после двадцати минут, прошедших от начала спектакля, я начала понимать: что-то сгнило не только в Датском королевстве, но и во всем этом театре. В сцене, где Джульетта узнала, что Ромео – сын их заклятых врагов, она произнесла: «Я – воплощенье ненавистной силы, некстати по незнанью полюбила». Господин Р. вдруг поставил ее на колени перед собой, расстегнул ширинку кожаных брюк, достал свой внушительный орган и с силой ввел его в рот сопротивляющейся Д.