Валера замер, как вкопанный от моей пламенной речи. Даже Оля, усиленно пытающаяся отодрать от меня парня, застопорилась. Да, что уж там? Все рядом стоящие люди повернулись в мою сторону.
Воспользовавшись заминкой, вырвала руки, размяла их, попутно делая пару шагов назад. В это время Валера обернулась назад, где стояли его друзья, внимательно следящие за ходом событий. Шмыгнул носом и опасно посмотрел на меня:
— Следила бы ты за словами, шлюха долбанная!
Я не поняла, как ЭТО произошло. Мир вокруг замер и ускорился одновременно. Вот я смотрю на Валеру с безумно колотящимся сердцем, пытаясь сбежать. А вот его рука падает мне на щеку, оставляя после себя дикое жжение. Было больно, стыдно, горько. В ужасе проведя пальцами по губам, я поняла, что они влажные. Валера разбил мне губу. Немного, совсем чуть-чуть. Но это не имело никакого значения.
— Как ты мог? — голос задрожал, и на секунду мне показалось, что я вижу в глазах Валеры раскаянье. Но спустя мгновение он рассмеялся, глядя на меня снизу-вверх:
— Всего лишь сделал то, что ты заслу…
Огромная махина налетела на Валеру, повалив на землю. Удары приходились по парню раз за разом. Валера пытался отвечать, завязалась драка. В бешенном темпе я не сразу поняла, что нападавший - не отец Марины. Потом что он спустя минуту подоспел и принялся разнимать заварушку с еще парочкой охранников.
— Это ты называешь поведением мужчины? — голос Димы разверз помещение, мое тело покрылось мурашками. Теперь он сидел сверху на сыне, скрутив его ногами, кулак нависал в воздухе. — Так я тебя воспитывал? Долбоеб малолетний! Не был бы ты моим сыном, убил бы!
— Папа! — застонал Валера, наверняка протрезвевший по щелчку пальцев. Глаз его теперь был подбит, щека опухла. — Ну, она сама ведь первая…
— Первая, блядь? Первая?? — зарычал Дима и, клянусь, каждый стоящий рядом опустил взгляд. Даже охранник. От Димы исходила какая-то совершенно не объяснимая энергетика власти и силы. Хотелось бежать, спасаться, прятаться… Совершенно никто не хотел становится у него на пути. Даже охрана никаких особый действий не предпринимала. А им, между прочим, за это деньги платят! — Я тебя сейчас убью нахуй, скотина! Вырастил сыночка, на свою голову! Тебе первого раза мало было? В Лондон он собрался… Максимум, что тебе светит – армия!
Валера не выглядел согласным с решением отца, а явно злился. Как ребенок, у которого забрали любимую конфету. И Дима тоже видел это: полное отсутствие раскаянья. И я знала, чувствовала скорее, как сильно его это бесит. Что он просто убьет его сейчас и никакая депутатская неприкосновенность не поможет избежать разноса в прессе.