Меня вывел из задумчивости тяжелый обреченный вздох Димы, затем он вдруг вовсе вышел из машины.
— Отлично, — пропыхтела себе под нос, — Мы теперь вообще никуда не едем?
Как вдруг дверь рядом со мной открылась, одни очень сильно знакомые и безумно шаловливые ручонки вытянули меня на улицу, несмотря на все оказанное сопротивление. В общем-то, прямо сильно-сильно вырываться не стала, пожалела мой белоснежный прикид.
— Теперь поехали, — довольно приказал этот тиран, когда таки затянул меня на заднее сидение и усадил к себе на колени.
— Есть, — довольный Игнат весело нам отсалютовал, а я хмуро отвернулась к окну.
— Это насилие, Дмитрий Петрович! Как есть, чистой воды! Как там это по модному называется… О, Харасмент! — недовольно покачала головой и взвизгнула, ощутив прохладные пальцы под шубой, так неожиданно сжавшие талию.
— Нет, — засмеялся Игнат, — Харассмент – это когда на работе. Ты же на работе, Маш.
— Например, малыш, — весело пропел Дима, не переставая меня поглаживать, — Ты Игната сейчас отхарассила во все щели своим рассказом про пирог. Куплю ему разовое посещение психиатра, наверное… Хотя жизнь прежней никогда не станет.
И этот ненормальный водитель, нет чтобы меня поддержать, заржал в голос. И, судя по всему, нужный поворот пропустил!
— Я знал, на какую опасную работу устраиваюсь, Дмитрий Петрович, — выдал тот. — Так что готов если надо по второму разу отхарасситься.
—Пфф! Я с тобой не разговариваю. С вами обоими! И вообще! Уфф… Зла на вас нет.
Уткнувшись носом мне в шею, мужчина бархатно низко прошептал:
— Ну, прости Машунь, а? Подумаешь, какой-то там пирог… У меня конференция была, я не мог отвлечься… Тем более, на пирог! — поддев зубами мочку уха, Дима заставил меня сцепить зубы, чтобы не выдать и звука. Но щеки предательски покраснели. Жаль, не напудрилась! — Хочешь, я его с мусора достану и съем, а? Тебе полегчает?
— Там есть нечего, — хмыкнула я, — Пепел! Это надо было так умудриться… И не рассказывай мне про конференцию, ты отчеты печатал свои. За три минуты они бы не испарились.
— А чего ты в душе так долго была? — с претензией предъявил мне мужчина. Не выдержав, я пнула его локтем в живот и тот притворно застонал. На какую-то секунду я даже поверила, что ему больно, бросилась утешать… А потом увидела этот хорошо знакомый коварный блеск в глазах и снова отвернулась, пялясь в окно.
— Ма-а-аш, — не унимался тот, — Золотце мое драгоценное… Ты помнишь, какой завтра день?
— Помню, — активно закивала, — Завтра я обратно в общагу переезжаю! Уже красным маркером в календаре обвела, не переживай.