— Упертая, — хмыкнул он себе, а затем снова елейно заговорил: — Так вот… О заглаживании вины…
— … Не надо мне ничего заглаживать и сглаживать! И гладить меня вообще больше вам не надо, пожалуйста!.. — воскликнула я.
— …Предлагаю временное перемирие, — несмотря ни на что закончил свою «глубокую мысль» мужчина и я вопросительно подняла бровь. Надеясь, что данное «перемирие» будет заключаться в том, что общение наше сойдет к нулю без взаимных обид. А он как сморозит: — Я тебя девственности лишать не буду. Сегодня. Не комильфо как-то здесь. Если честно – общага твоя дикий мрак. Врагу не пожелаешь. Был я притоне бомжей на днях с визитом, так там-то поприятнее будет.
— Многообещающе, — истерически засмеялась я. Намеренно упуская из внимания его посягательства на святое! Пусть наивный депутат думает, что притон бомжей сам по себе лучше нашей общаги, а не к приезду официальных лиц, ага. — То есть, что это будете вы – вопрос решенный, да?
Дмитрий Петрович от меня отмахнулся и продолжил, как ни в чем ни бывало:
— Ты девушка у нас прекрасная во всех отношениях и достойна всего самого лучшего. Я тебе организую все по высшему разряду. Можешь даже предпочтения мне свои записать. Лучшее СМСкой. Можешь даже ссылки покидать. — продолжил удивлять меня это индивидуум. Мои глаза все расширялись и расширялись, пока роговица печь не начала. — Но… тяжело мне, пойми. Хочу тебя, не могу прямо. С ума уже схожу.
— Очень вам сочувствую, — демонстративно не искренне и с улыбкой выдохнула ему. — Ничем помочь не могу.
— Вот тут ты не права, пчелка. Можешь, как раз. — не переставал удивлять меня тот. А затем просто взял и положил мою руку на свой пах. Мужчина сдавленно зашипел, а я снова покрылась румянцем. Потому как Дмитрий Петрович не потрудился кое-что очень твердое в штаны спрятать. — Видишь? Проблема серьезная… Требуешь немедленного вмешательства!
— Так может вы это, — подмигнула, — профессионалку вызовите?
— Не получится, — горестно вдохнул он, а глаза при этом похотливо сверкали, — Он у меня очень прихотливый. Настроен только на один радар. Твой.
Я задохнулась. Мне показалось, или Дмитрий Петрович только что признался, что у него стоит только на меня? Господи, как же я хотела призвать себя к благоразумию и не верить в эти расказни, но… Ничего не могла с собой поделать!
— И, — нервно облизала губы, пытаясь угомонить бешенное сердцебиение, — Как давно?
Он не ответил, будто эта тема была под семью замками. И умело заткнул мне рот, скользнув пальцами между складок. Тело оживилось по щечку пальцем. Требуя того, что так и не было окончено.