— Д-да, — челюсть будто онемела, не желала шевелиться. Слюни были вязкими, язык неповоротливым. Каждое мое слово срывалось с губ рваным стоном. Позорным. Полным капитуляции. — То есть… Я имею ввиду… Вы поняли… Наверное… Просто… О, дьявол!..
Перед глазами мерцали неоновые огни. Я видела Его лицо перед собой, оно было прекрасным в своей уверенности и коварности. Дмитрий Петрович точно знал, что делает и его это заводило. Так сильно, что он то и дело судорожно набирал полные легкие кислорода, будто вот-вот задохнется. Его глаза темнели и блестели, словно он был пьян. Но он не был, я точно знала.
Воздух вокруг странно искрил, парил. Окна в авто начали запотевать. Я сжала пальцы в кулаки, обхватив края кожаной обивки. Мне надо было оттолкнуть его. Сбежать. Выйти он. Но я лишь льнула к нему, сильнее и сильнее вжимаясь в руку, которая так беззастенчиво расстёгивала молнию джинс. Медленно, заставляя умирать от ожидания. И стыда. К самой себе.
— Мне нужно прекратить это? — прошептал он чертовски тихо и вкрадчиво, но я слышала каждое гребанное слово. Каждое. И знала – стоит мне ответить «да» и все будет кончено. Мне стоило. Но я не могла. От этого с губ снова сорвался мучительный хрип. Господи, да он просто сводил меня с ума! — Машунь, мне не касаться тебя там, я правильно понимаю?
Неторопливо его пальцы проникли под джинсы, немного стягивая их вниз, мои красные трусики были насквозь мокрыми. Он сделал вид, что это никак на него не влияет. Но я видела, как заиграл кадык Дмитрия Петровича, когда два его пальца погрузились в мою влагу, утопая в ней. Как нервно дернулась его нога. Как натянулась пуговки рубашки, грозя порваться. Как резко набухла ширинка.
Я продолжала молчать, откинув голову назад. Начинала болеть голова от того спора, что устроил внутри здравый смысл и возбуждение. И когда одна часть меня кричала: «Даже суток не прошло, как ты рассталась с Валерой!», вторая издевательски добавляла: «А вы вообще встречались? Когда вы целовались в последний раз-то? Только на публике. Месяц назад? Два? Тебя саму почему к Валере не тянуло? Почему тебя устраивали ТАКИЕ больные отношения?»
— Что мне делать, Машунь, — его губы оказались на уровне моего уха. Так близко… Так чертовски близко... Я закусила потрескавшиеся губы до крови и сдавленно застонала. Его палец грубо вжался в мой клитор, а потом оттянул кожу в сторону. — Помнишь, как я касался тебя тут языком, мм? Ты очень вкусная, пчелка… Мне нравится чувствовать, как ты течешь от меня. Нравиться чувствовать твое возбуждение у себя на губах. Хочешь так еще раз?