Это звучало так пошло и, в тоже самое время, так интимно! Будто вокруг нас был купол, где происходило что-то совершенно секретно и… семейное? Какую-то часть моего мозга, это безумно заводило, прямо до умопомрачения. Видимо ту, что отвечала за психические отклонения.
— Эмм… Что? — все же, адекватность победила, и я резко оттолкнула от себя Дмитрия Петровича. Он поддался сразу же, будто только этого и ждал. Когда я повернулась, мне нужно было закинуть голову назад, чтобы смотреть ему в глаза. — То есть ты, отдаешь отчета в том, что сделала это?
— Отдаю, — бесстрастно кивнул, лицо не выражало никаких эмоций.
— И, — я начинала злиться, — отдаешь отчета, что так делаются дети?
— Мой сын – твой ровесник. Так что да – я знаю, как делаются дети, — и снова его эмоции для меня оставались загадкой. Дмитрий Петрович будто пытался вывести меня на какую-то мысль.
— Но, — растерявшись, я пыталась восстановить дыхание, — я же могу забеременеть!
Дмитрий Петрович смотрел на меня прищурив взгляд. Изучает – поняла я. Проверяет? Испытывает? Что он, черт его дери, от меня хочешь?!
— Разве не ты говорила, что принадлежишь только мне, Машунь? — он вопросительно выгнул одну бровь и я смутилась, вспоминая свои совсем не двоякие стоны. Мужчина загнал меня в ловушку моих же обещаний. — Когда принадлежишь кому-то – хочешь от него ребенка. И это естественно.
— Во время секса часто говорят какую-то чушь! — сорвалось с моих губ, и я тут же пожалела о сказанном. Потому что первой проявленной эмоцией Дмитрия Петровича стала какая-то холодная ярость. Мне даже стало не по себе под горячими струями воды.
— И кому-то же ты еще говорила такую чушь, мм, золотце? — отчеканил он по слогам, челюсть вытянулось, желваки заиграли, а капилляры в глазах полопались. — Я жду!
— Я была девственницей, ты же знаешь! — взорвалась я, в каком-то отчаянье. Надо уметь – сделать гадость самому, а обвинять во всем меня.
— Сексом можно заниматься, оставаясь при этом косвенно девственницей, — ударил меня словами мужчина. Кроме того, в тот момент он посмотрел на меня так… Будто примерял образ: могла ли я сосать мужикам?
— Ах… Вот же дол… придурок! Ну, тебе ли не знаю о таком с твоими вечными телками! — рыкнула я, толкая его агрессивно в грудь. Видимо, это было слишком неожиданно, потому что Дмитрий Петрович тут же рвано выдохнул сквозь стиснутые зубы.
В тот момент, я вспомнила про его рану, посмотрела вниз, а там самое настоящее кровавое месиво. Даже пластырь спал.
— Так. Мы сейчас же едем в больницу! — в панике я выбежала из кабины и потянулась к полотенцу. Но не успела накинуть халат, как Дмитрий Петрович затянул меня обратно. — Эй! Ты в себе? Мне еще не хватало тут трупы опознавать и показания ментам давать: «он был еще так молод»!