Лёха почесал затылок, выколупывая из волос крошки засохшего поросячьего говна. Петух клюнул упавшую крошку и посмотрел на Лёху. Тот продолжал чесать голову и оглядывать окрестности, размышляя, где бы добыть топор.
— Ты б хоть помылся, — раздался хриплый голос из ниоткуда.
— Чё? — буркнул Лёха, озираясь по сторонам и вглядываясь в ночную тьму.
— Воняешь, — пояснил голос.
— Слышь, бля, ты выйди сюда, — вскинулся Лёха. — Посмотрим ещё, кто воняет.
— Да здесь я, — голос начал звучать раздражённо, будто бесился от Лёхиной тупости. — Вниз посмотри.
Лёха так и сделал. Перешагнул с ноги на ногу, заглядывая под тапочки, но никого не заметил.
— Не, ты и правда тупорылый, — вздохнул голос.
— Ты чё дерзишь, выйди сюда, говорю, — ответил Лёха, так никого и не обнаружив.
Петух внезапно клюнул его в палец ноги, торчащий из шлёпанца.
— Ай, бля, сука! — Лёха запрыгал на другой ноге, держась за повреждённый палец. — Петушара, бля!
— А я что сделаю, если ты тупой? — произнёс голос, и только теперь до Лёхи дошло, что это был голос Петровича.
Петух стоял и смотрел на него, наклонив голову, красный гребешок мотался на самой макушке. Вид у Петровича был крайне раздражённый.
— Ты чё, говорящий?! — воскликнул Избранный.
— Теперь дошло? — хмыкнул Петрович.
План изжарить Петровича на ужин стал куда менее чётким.
— А чё молчал?! — громким шёпотом спросил Лёха.
— А ты и не спрашивал, — ответил петух. — Мы чего тут встали, на самом виду? Сейчас хоть и ночь, а Лютомысл всё равно выйти может. Я обратно в курятник не хочу. Пошли, пошли.
Петрович захлопал крыльями, будто изображая движение прочь отсюда. Лёху смутил и разозлил тот факт, что петух пытался им командовать. Но мысль его и в самом деле была правильная.
— Слышь, Петрович, ты хоть и говорящий, но ты не базарь, бля, — скорее для порядку произнёс Лёха. — Покажи лучше, где у Лютомысла топор найти.
Петух кивнул и снова хлопнул крыльями, а потом побежал обратно во двор. Лёха пошёл за ним. Они подошли к двери одного из сараев, Петрович остановился и ждал, пока Лёха откроет дверь.
— Здесь всё, все инструменты, — сказал петух.
В сарае было темно. Лёха споткнулся и с грохотом полетел наземь, рукой задел какую-то палку, опрокинул, вслед за ней полетело всё, что в сарае было.
— Ай, бля! — прошипел Герой, ползая на карачках и пытаясь нащупать хотя бы стену.
Инструменты Лютомысла всё продолжали падать, некоторые с деревянным глухим стуком, другие со звонким металлическим лязгом, и Лёха опасался, что какая-нибудь падающая тяпка раскроит ему голову. Но всё обошлось.
— Ну ты чем смотришь-то! — прошипел Петрович. — Сейчас все услышат!