Именно тогда случилось самое страшное: ослепленный любовью и красотой возлюбленной, а может, просто ее чарами, будущий император проткнул мечом не успевшего договорить свою речь короля. Всего минута, и на пол пали еще шесть голов. Принцы мертвы! Королева в немом ужасе наблюдала за происходящим. На глазах у придворных она упала замертво, не пережив такого кошмара.
Тогда же в комнату и вошла та самая запертая принцесса. Легкая белая ткань почти не скрывала девичье тело, но ни страха, ни стыда в ярких глазах последней принцессы не было.
– Прошу, помилуйте мой народ, – она преклонила колени перед кровожадным убийцей всей ее семьи. – Возьмите мою жизнь, но люди ни в чем не виноваты. Не они выбрали моего отца или брата, не им расплачиваться за ошибки королевского рода.
– Тогда вечно плати за свой народ, – сказал принц, и окровавленный меч полетел из его руки к отрубленным головам. – Отныне ты принадлежишь мне вместе со всей страной.
– Как пожелает мой император, – в зеленых глазах полыхнула магия. – На все теперь его воля!
С того момента королевство перестало существовать и стало южными границами империи Эмар. А спустя десятилетие глупый император погиб на охоте, оставил вдовствовать молодую жену с новорожденным наследником. Именно с этого момента южане перестали улыбаться, ведь злопамятная принцесса фактически уничтожила все упоминания о некогда процветающем южном королевстве, раздавая плодородные земли своим любовникам и фрейлинам.
С тех пор прошли тысячелетия, сменялись императоры, а на Юге до сих пор боятся и тихо ненавидят всех ведьм и магов.
Я горько улыбнулась, завершив рассказ.
– Вот в каких условиях мне пришлось расти, – поставила на стол чашку с остывшим чаем.
– Невеселая сказка, – Бореальд придвинулся совсем близко.
– Юг тепл, но не светел, – и прежде, чем он успел бы еще хоть что-то спросить, я вышла из комнаты.
В комнате было тихо и спокойно. Разговор с Бореальдом словно вынул из меня душу и вытянул всю энергию. Как желе, я растекалась на ковре в гостиной. Не в силах была даже руку приподнять, настолько отвратительное ощущение царило на душе.
Я чувствовала страх, близкий к паническому ужасу. Впервые за много лет вспоминала яростные глаза отца, бьющего мать, и проклинающий нас голос. Он не ждал рождения девочки, так еще и проклятой ведьмы. В тот момент я и узнала, что являюсь прямым потомком той последней выжившей малышки в колыбельке, которую не тронула жестокая сестра.
Мою прабабку просто сослали в далекие рубежи, где не было ничего, кроме палящего солнца и глуши лесов, на самый край южных границ, где она и сгинула. Больше в истории про нее не нашлось ни единой строчки.