Прозвучал сигнал отбоя. Уже лёжа на неудобной, напоминающей нары, кровати, Анвар вернулся мыслями к прошлому. Как хорошо начиналась его взрослая жизнь, и куда всё это делось? Были мечты, свидания, любовь… И Оля, его бесценное сокровище. А сейчас только короткие письма в полстранички. Пишет, чтоб обязательно позвонил, в письмах всего не расскажешь. Но здесь звонки запрещены, казарма, она и есть казарма. Засыпая, молодой человек видел Ольгу, её серьёзное, строгое лицо. Взглянула, нахмурилась, отвернулась и ушла от него быстрым шагом, не оглядываясь. Растворился вдали её тонкий силуэт…
Уже через пару недель, на новом месте, Анвар сносно стрелял, часами тренируясь на стрельбище, учился водить грузовик по неровной дороге, часами ползал и бегал вместе со всеми. Вместе со всей ротой поднимался в горы, чтоб узнать, что такое горы и как там не пропасть. Участвовал в учебном бою, имитировавшем захват кишлака и напомнившем Анвару игру в «Зарницу». А ещё была «психушка» – психологическая подготовка – в учебке не заскучаешь.
Тот день он будет помнить всю жизнь. На утреннем построении командир снова говорил об интернациональном долге, о том, что они нужны, что их ждут. Анвар слушал вполуха, следил взглядом за кружащей высоко в небе птицей; вот она, истинная свобода. Командир закончил короткую речь вопросом:
– Кто готов принять участие в боевых действиях, шаг вперёд!
Оглядел шеренги цепким взглядом.
Ну вот, дождались! Раз – Бунчин вышел из строя. Два – Неверов, за ним Кузьмин. «Не вздумай шагнуть!» – сказал себе Анвар, но ноги против воли сделали этот роковой шаг. «Дурак! И куда он лезет?!»
Всё, обратного хода нет, откажется, обвинят в трусости, позора не оберёшься.
Но прошла не одна неделя, прежде чем добровольцев отправили в Афганистан. Интенсивная физическая тренировка, а также тактическая и боевая проходили ежедневно. И был ещё один тщательный отбор, на этот раз окончательный. Только перед самой отправкой – а чего раньше времени родных тревожить – Анвар написал домой о том, что его перебрасывают в Афганистан… Просил не беспокоиться, но и быстрых писем от него не ждать.
Если б знал Анвар, в каком гневе был отец, получив это письма. Он рвал и метал, меряя комнату быстрыми шагами. А рядом тихо плакала мама.
Если б знал, что звонила им Ольга, рассказала о ребёнке, спрашивала, нельзя ли вытащить Анвара из армейской службы в свете новых обстоятельств? Может, ему дадут отпуск, и они распишутся? Просила, придумайте что-нибудь, вы можете. А ещё говорила, что Анвар ничего не знает, не может она ему в письме выдать такие новости, ну, не может, и всё!