С другой стороны комнаты!
На этот раз с трудом подавила улыбку.
Этот цокот когтей по паркету был мне знаком. Хотя уверена - когда нужно ступать бесшумно - ларсен умеет втягивать когти. Но улыбнуться хотелось не поэтому. Помимо Акишико, в комнату, где я находилась, прошмыгнули двое. Почти бесшумно, кстати, прошмыгнули. Только вот возбуждённое дыхание и витающее в воздухе сладкое предвкушение гадости для ближнего выдавало «зверят» с головой.
- Ага, здесь она, - несмотря на то, что Ингварчик тоже шептал, его я сразу узнала. - Быстрее!
- Значит, осталась, - громко прошептала в ответ Клиппи и я почти наяву увидела, как «одуванчик» потирает ладошки. - Но и на урок не пошла.
Детские пальчики вдруг коснулись моих крылышек. Стало щекотно.
- Тише ты! Разбудишь ещё!
- А вдруг бы она учителя Задавакуса заговорила? - задумчиво прошептала Клиппи и тёплое, ванильно-шоколадное дыхание защекотало мне щёку. - Мистрис Сапота говорит, она болтливая.
Это я - болтливая?!
Ну, здравствуйте.
Нет, я, конечно, за словом в карман не лезу, но по части болтливости мне до той же мистрис Сапоты далеко! И тот факт, что я о ней ни слова не сказала, а она обо мне успела на каждом углу растрепать, весьма красноречиво это подтверждает!
- Задавакуса заговоришь, пожалуй... Ну ничего, мы ей сейчас устроим. Пожалеет скоро, что осталась!
- А мистрис Сапота говорила, что она улетит...
- И что? - где-то сбоку на полу раздалось нетерпеливое сопение.
Он что, под кровать полез? Интересно, зачем?
- А она не улетела. И на урок с нами не пошла. Как и обещала. Может, она не шпионка?
- Слушай, - я по тону поняла, что Ингварчик нахмурился. - Ты её защищаешь, что ли? Гувернантку защищаешь?! Шпионку?!
И такая боль при этих его словах комнату наполнила, что мне даже дышать тяжело стало. Я вдруг поняла в этот самый момент: не отдам «зверят». Никому. Пока эта самая боль их не стихнет, которую никто почему-то кроме меня не чувствует.
К тому же, как по мне, меня очень даже защищали. И это шердовски приятно было. И умилительно вот до бабочек перед глазами просто. Ровно до того момента, пока препирание «зверят» не продолжилось.
- Да причём тут, - сердито отмахнулась Клиппи. - Я думаю, а какой смысл ей подошвы маслом мазать?
Вот и объяснилась возня и сопение у кровати.
- Ну как? - довольно пропыхтел Ингварчик. - Встанет и растянется прямо здесь! Как мистрис Пупсель. И мистрис Гарденсаунг. И та мистрис, в стёклышках. Весело же было!
Я уже приготовилась к тому, что Клиппи-Одуванчик сейчас снова встанет на мою защиту и собиралась умилиться окончательно и бесповоротно, как белокурый «зверёныш» выдал ангельским голоском: