— Мне он говорил, что племянников любит, ненавидел только брата и отца, — Луи равнодушно пожал плечами, продолжая шагать вперед, — И что-то такое объяснял, что вроде они первые начали, а он тут вообще не причем.
— Какой ужас, — с чувством молвил виконт, — Обижать дядю, безусловно, было чревато. Такие, как он, не терпят обид, такие, как он, из-за обиды создают свои миры и растят леса в узком каменном чреве… Нам далеко еще?
Идущие впереди, и не прислушивающиеся к беседе братьев путники, уловив последний вопрос, запереглядывались, не зная, как ответить на него и, в конечном итоге, вопросительно воззрились на предводительствующего их Ричарда. Тот равнодушно пожал обнаженными плечами и стряхнул с левого несколько елочных иголок.
— Не слишком. Большую часть пути мы прошли, осталась меньшая. Но мне, если честно, не нравится то, что происходит — все слишком просто. Как будто мастер и в самом деле спит, ничего не замечая и ничего не слыша, но поверить в это я не могу… Что-то случится, обязательно, только непонятно, в какой именно момент, поэтому лучше быть готовыми ко всяким неожиданностям.
Его слова, его подозрения получили подтверждение почти мгновенно. Не успели путники сделать еще и трех шагов, как странный лес вокруг сотрясся от громкого, яростного, хриплого и низкого, рычащего мяуканья озлобленной дикой кошки.
Ричард остановился и непонимающе сдвинул брови, всматриваясь в лесную чащу впереди. Винсент, шагнув вперед, занял место по левую руку от него, тем самым выстраивая некоторое подобие живой стены, за которой могли укрыться остальные участники их дерзкого похода. Участники это намерение вполне оценили и поспешили укрыться за спинами более взрослых и сильных предводителей небольшого отряда, осторожно выглядывая из-за их плеч.
Роман, как, в общем-то, самый неуязвимый среди «молодежи», как несколько раз называл их Ричард, усиленно пробился в самый центр своих друзей, демонстративно прячась. Диких кошек виконт совершенно не боялся, предпочитал над ними скорее смеяться, однако, слыша злость в рычании, угрожающим им, все-таки решил благоразумно не лезть на рожон.
Людовик, расслабленно замерший сбоку от брата, лениво поигрывал резиновым колечком, уже некоторое время как добытым им из кармана и, щуря зеленые глаза, смотрел из-за плеча хранителя памяти на деревья. Цепеш вздыхал, ежась и очень не желал тратить еще несколько лет своего бессмертного существования на залечивание ран от когтей дикого обитателя этого леса.
Татьяна, обнимая кошку, старалась встать так, чтобы скрываться не только за спинами Винсента и Ричарда, но и за спинами Романа и Луи. Кошка на ее руках ощетинилась и, рыча не хуже неизвестного хищника, хлестала хозяйку хвостом, прижимала уши и вообще всем видом старательно давала понять, что она, не взирая на скромные размеры, и сама в не меньшей степени хищница, и постоять способна и за себя, и за свою любимую хозяйку.