Сильный и резкий рывок за ворот рубашки заставил его, пошатнувшись, едва не упасть и, невольно попятившись, зло обернуться.
Андре, оттащивший экс-доктора в сторону, красноречиво прижал палец к губам.
— Останешься там — умрешь наверняка, — быстро прошептал он, опуская руку и опять зажимая рану на другой, — Я тебе не желаю смерти, Бешенный, ты все-таки помог мне провести корабль в бурю, а твои ребята сняли его с рифа… Я умею быть благодарным.
Чарли, изумленный совершенно искренно, но от того не менее обрадованный, неуверенно кивнул в благодарность и, прижавшись спиной к тому же дереву, возле которого стоял его бывший противник, столь неожиданно пришедший на помощь, предпочел обратить внимание на противостояние двух магов, от исхода которого зависели, наверное, судьбы целого мира.
От комментария он, правда, все-таки не удержался.
— Твой папаша секунду назад едва не отправил меня к Дьяволу.
— Папа защищал меня! — контрабандист удивленно пожал плечами и, покосившись на простреленную руку, обреченно вздохнул, — Ты ради своих сухопутных друзей ведь тоже…
— Умолкните оба! — Людовик, уже несколько секунд как отчаянно пытающийся сконцентрироваться на происходящем, но постоянно отвлекающийся на беседу двух мореходов, наконец не выдержал, — Тоже мне, нашли время подружиться…
Между тем, оба противника, к поединку которых и было приковано всеобщее внимание, решительно не замечали никаких сторонних помех и звуков.
Винсент, кипящий от ярости, стискивающий кулаки в явном желании начать проверку силы с рукопашной, застыл напротив леденяще-спокойного Альберта, не спешащего начинать схватку и уступающего право первого удара противнику.
Тот медлил. Гнев снедал его, гнев подталкивал к опрометчивым поступкам, но хранитель памяти, привыкший в своей жизни больше доверять холодному логическому расчету, не спешил подчиниться велению ярости, не желая совершить ошибку.
Время шло, атмосфера накалялась, однако, никаких решительных действий никто из противников не предпринимал.
Наконец, мастер не выдержал. Он тяжело вздохнул и, опустив доселе скрещенные на груди руки, неожиданно оперся на взявшуюся из ниоткуда изящную, элегантную трость.
— Я вижу, тебе трудно решится пойти против меня, Венсен… — задумчиво вымолвил он и, усмехнувшись, легко качнул головой, — Похоже, ты все-таки не столь уверен в своих силах, как пытаешься показать… Хорошо. Скажи мне, Венсен… — он чуть сузил глаза, — Ты умеешь танцевать?
Винсент, как-то мгновенно сбитый с толку этим вопросом, уставился на противника в безмолвном недоумении. Вокруг висела тишина — вопрос Альберта ошеломил не только его непосредственного оппонента, но и напряженно ожидающих начала боя созерцателей.